Злые игры - Андрей Васильев Страница 9

– Удиви меня, – разрешил ему я.

– В списке значился некто Анатолий Черемисин, помнишь? – деловито произнес Нифонтов. – Скончался прошлым летом от инфаркта в возрасте сорока девяти лет.

– Да в том списке все, почитай, от него загнулись, – невесело усмехнулся я. – Два профессиональных заболевания деловых людей – инфаркт да инсульт. Если первый не доберется, так второй обязательно тяпнет.

– Я бы предпочел первое, а не второе, – подал голос из кабины Михеев. – Лучше на тот свет отправиться сразу и быстро, чем долго и мучительно существовать в качестве овоща.

– Нам ни то, ни другое не грозит, – вступила в разговор Вика, забираясь в салон. – Мы все умрем еще до того, как эти заболевания получат над нами власть. Саша, к тебе мои слова, разумеется, не относятся.

Родька, неожиданно насторожившийся, сразу после ее слов трижды плюнул через левое плечо, крутанулся на месте и напоследок дернул себя за правое ухо.

– Сказала же – от меня ему беды не будет, не бойся, – пристально глянула на него девушка. – Так что не переживай за своего хозяина, не надо.

– Хреновую вы тему подняли, – заявил я. – Особенно в разрезе того, что нам сейчас в дорогу отправляться. Относительно Черемисина – помню такого. И что с ним?

– С ним – ничего нового, – бодро заявил Нифонтов. – Он мертв. А вот жена его буквально вчера загремела в психиатрическую клинику. Диагноз Женьке неизвестен, но, догадываюсь, что в анамнезе наверняка фигурируют навязчивые галлюцинации и все такое прочее.

– Не исключено, – потер руки я. – Причем жена эта, надо полагать, лет на двадцать моложе супруга, то есть психика у нее ни разу не расшатана. Опять же, о большой любви, а также невозможности существования на белом свете без ушедшего навек за облака суженого, здесь речь наверняка не идет.

– С вероятностью до девяноста пяти процентов, – согласился со мной Нифонтов. – Ну что, наведаемся завтра к безумной вдове, разузнаем подробности произошедшего?

– Можно и сегодня, – предложил я. – Чего тянуть?

– Э, нет, – отказался оперативник. – На сегодня у нас другие планы. Сегодня у нас выходной. Это ты принципиально безработный, а мы люди служивые, нам каждый воскресный час дорог безмерно. А вот завтра – запросто. Во второй половине дня, если ты не против.

– Как скажешь, – согласился я, понимая, что в данном случае придется принимать его правила игры. Психиатрическая клиника не районная поликлиника, куда кто хочет, тот и заходит. Это серьезное заведение, по сути – режимное. И даже если я попаду внутрь, мне с обезумевшей вдовой поговорить никто не даст, поскольку я ей никто. Был бы родственник – тогда да, а так – нет. Короче, в таких местах нужны либо знакомства, чаще всего подкрепленные денежным купюрами, либо ксива. – Во второй, так во второй.

– Так, может, вам лучше сразу к ним домой прокатиться? – предложила Вика из салона. – Не исключено, что ваш этот… Как его…

– Черемисин, – подсказал ей я.

– Именно. Так вот, может он в своем доме сидит и радуется грянувшей недееспособности бывшей жены. Собственно, как с предыдущим духом случилось. Да, по сути, они все у вас как на подбор, кроме, пожалуй, идейного вдохновителя. Я бы на вашем месте не ждала у моря погоды и просто прокатилась по местам их прижизненного обитания. Уверена, минимум половину вы там и найдете.

Надо же, она, оказывается, в курсе происходящего. Не ожидал! А особенно приятно то, что мысли наши с ней совпали. Я как раз что-то подобное и собирался провернуть, правда без Нифонтова. Мне подобная мысль еще в доме Хвощова пришла. Просто я оплошать не хочу. Раньше да, раньше кавалерийский наскок предпочитал, а сейчас понял всю мудрость русской народной поговорки «поспешишь – людей насмешишь». А в моем случае не только людей.

– Можно и так поступить, – согласился с ней Николай, скользя пальцем по экрану смартфона. – Вот только в данном случае ехать некуда. Продала бывшая жена совместно нажитую недвижимость, а именно коттедж в элитном поселке по Рижке, причем еще зимой. Надо думать, сразу же после того, как вступила в права наследования. И остальное все тоже распродала. Так сказать, с глаз долой, из сердца вон.

– В чем-то ее понимаю, – подумав, заметила Вика. – Только тогда логики в происходящем нет совершенно. С чего тогда бывший за нее именно теперь принялся, а не раньше? Он что, специально ждал того момента, когда вы, мальчики, заинтересуетесь его персоной? Вроде как: «Ну наконец-то! Ведь вы же меня искали? Так вот он я!»

– Завтра все подробности узнаем, – заверил ее Николай. – Уверен, какое-то обоснование есть. Не может его не быть.

– Слушайте, вы задрали! – недовольно гаркнул Михеев. – Внутри это все тоже можно обсуждать!

– И правда. – Нифонтов убрал в карман извлеченную из него было пачку сигарет и полез в микроавтобус, приговаривая: – Курить – здоровью вредить.

Я захлопнул калитку, помахал рукой Антипу и последовал за ним.

– Саш, ты не против, если я к тебе летом еще пару раз в гости нагряну? – спросил у меня Нифонтов, когда микроавтобус тронулся с места и мы проехали мимо дома Дарьи Семеновны. – Конкретнее – когда грибы пойдут? Люблю, знаешь ли, грибы собирать.

– Да пожалуйста, – разрешил я. – Какой разговор? Мы же друзья! Приезжай, живи хоть все лето. Кстати, ко всем относится.

Значит, до чего-то он с моей соседкой все же договорился. Нашли они какие-то точки соприкосновения, нашли. И, если честно, я этому очень рад. Если отдел выступит на ее стороне, пусть даже и в лице всего одного сотрудника, положение Марфы, которая гоняется за книгой Рогнеды, станет более зыбким, что мне определенно на пользу. Пока не знаю точно, как именно, но были бы кости, а мясо нарастет.

Впрочем, я в их расклады без какой-то чрезвычайной надобности точно не полезу. Во-первых, у меня своих забот полон рот, во-вторых, не стоит забывать о том, что я ведьмак. Да, между нами и ведьмами с давних пор заключено некое подобие вечного мира, но трактует его каждый из нас по-своему и исходя исключительно из текущей ситуации. В противостоянии Марфы и Дары, если в него сунуться, мне непременно придется занимать чью-то сторону, без этого никак не обойдется. И следовательно, с кем-то из них отношения будут испорчены раз и навсегда. Добро еще, если со стороной проигравшей. А если нет? Если с победителем?