Чаша и Меч - Екатерина Гордиенко Страница 9

Быстрее всех взял себя в руки ярл. Он подошел к Гудрун вплотную, гораздо ближе, чем это допускалось правилами Стаи, и уставился ей в лицо своими холодными рыбьими глазами. Лицо женщины оставалось совершенно спокойным, и в эту минуту Фрейя, как никогда, восхищалась матерью. Оставалось только молить богов, чтобы в минуту испытания они и ей самой даровали толику этого бесстрашия.

— Думаешь, что можешь безнаказанно проклинать моих людей, Гудрун Χорфагер? Раз в вашей семье так чтут старые законы, то ты должна помнить, что черный глаз принято выжигать железом.

— Не трогай ее!

Οтец рванулся вперед, и теперь понадобилась сила трех эйги, чтобы удержать его на месте.

— Εсли коснешься ее хоть пальцем, весь Свитьод узнает, как ты поступил с женщиной Χорфагеров. Даже твои люди молчать не будут, ты это знаешь, Бьярн. — Магнус кричал так, что вены вздулись у него на шее.

Кто-то ударил его по окровавленной руке, и крик захлебнулся в рычании.

— А если не пальцем? — У Бьярна был вид мальчика, отрывающего ножки жуку. Ни злости, ни раздражения, одно лишь любопытство. — А если вот этим?

Он вытащил из открытой печки кочергу и поднял ее на уровень глаз Магнуса. А потом медленно описал ею дугу в воздухе.

— Не тронь ее!

Фрейя выступила вперед и заслонила собой Гудрун. По комнате разнесся тихий вздох, теперь все смотрели только на нее. Даже отец не в силах был скрыть свое удивление, словно его любимая канарейка вдруг издала орлиный клёкот.

Железо медленно приближалось к ее лицу, но девушка не сводила глаз с Бьерна. Она впервые в жизни столкнулась с настоящим злом, но почему-то не чувствовала ни страха ни отвращения. Зато желание вцепиться в это заросшее седой щетиной горло было столь непреодолимым, что ей пришлось до боли впиться ногтями в ладони.

— А ты, значит, смелая? — Спросил Бьярн. Его слова не были похожи на комплимент. — Это хорошо. Значит, сможешь родить Стае новых берсерков.

Он развернулся на каблуках и швырнул кочергу в угол.

Фрейя не почувствовала облегчения. То, как легко отступил Бьярн, вызывало, скорее, беспокойство. Возможно, он придумал для нее худшее наказание, и это еще не конец.

— Фенрир, допроси его еще раз.

За спиной Φрейи тихо вскрикнула мать, но отец лишь сжал губы и посмотрел на своего ярла, не скрывая презрения:

— Думаешь, я солгу из-за страха перед болью? На следующем тинге я заявлю о своей невиновности и пронесу в руках раскаленное железо.

Сердце девушки снова сжалось, то ли от страха, то ли от гордости за отца. Испытание огнем было самым суровым из судебных поединков. Но если железо возьмет Магнус, то и Бьярну придется сделать то же самое. К сожалению ярл отлично это понимал.

— Фенрир!

Только сейчас Фрейя осмелилась посмотреть в сторону Черного Пса. Если Бьярн просто казался страшным, то Фенрир внушал безраздельный ужас. В этот момент он вообще не был похож ни на эйги ни на человека. Прикормленное ярлом чудовище, его безжалостная карающая лапа.

Сейчас он стоял, развернувшись к женщинам своим левым, звериным профилем, и девушка с невольной болью отметила алые пятна на его белой рубашке, темную кромку на подвернутых рукавах, красные от крови руки. Это была кровь ее отца.

— Он ничего не скажет, Бьярн. Бесполезно.

Голос чудовища звучал спокойно, даже безразлично, и Фрейе снова пришли на ум слова брата. Для этого существа убийство было всего лишь работой. Интересно, считал ли он позорным убить безоружного и беспомощного?

— Ну, что ж… — Бьярн некоторое время размышлял, раскачиваясь с пятки на носок. — Ты хорошо поработал, Фенрир. Ты заслуживаешь награды.

Берсерк повернулся и посмотрел на ярла. Неужели эти пустые и черные, как самые глубокие омуты Гьёлль, глаза действительно видят, подумала Фрейя.

— Нет! — Вдруг громко закричала Γудрун.

Девушка вздрогнула.

Фенрир быстро перевел взгляд с Бьярна на мать, но затем его глаза остановились на Фрейе и больше не двигались. Пресветлая Фригг ^[19],только не это.