Пряная штучка - Марина Ефиминюк Страница 9

До встречи, к счастью, оставалось еще много времени. Чтобы явиться к поставщику не заспанной и опухшей, а со здоровым румянцем, я решительно направилась гулять вокруг квартала и, сама того не планируя, отыскала огромный особняк с табличкой, на которой золотыми буквами было выведено: «Торговый дом Роберта Э. Палмера».

Несмотря на то что вокруг толкался народ, все равно остановилась на мостовой как вкопанная, вдруг почувствовав себя шпионом на вражеской территории. Кредитор, судя по всему, столь успешно обманывал доверчивых королевских подданных, что отнюдь не бедствовал. Фасад особняка был обильно украшен лепниной, а карета, стоявшая напротив главного входа, стоила, как вся лавка дядьки Ходжеса вместе с заложенной землей.

Вдруг швейцар с помпой распахнул дверь и выпустил из холла худого хмурого человека с нездоровым цветом лица, одетого в длинное зеленое пальто. За господином выскочил встрепанный и помятый Стэн Кроули. Он же вместо лакея исхитрился открыть мужчине дверцу экипажа.

Теперь я точно знала, как выглядел мой злейший враг. Человек, пытавшийся украсть у меня лавку, был похож на маринованный огурец!

Палмер забрался в салон, что-то буркнул стряпчему, а потом отбыл. Оставшийся на пешеходной мостовой Стэн казался оплеванным. Не в прямом смысле слова, конечно.

– Козел! – вдруг услышала я недовольный возглас, а потом Кроули вдруг показал удалявшейся карете язык.

Слава светлому богу, поверенный меня не заметил на шумной, многолюдной улице, иначе упал бы замертво от стыда. Хотя не понимаю, зачем размениваться на детскую дразнилку? Лучше сразу по-взрослому показать неприличный жест рукой, но у стряпчего, судя по всему, была кишка тонка.

На встречу с поставщиком я чуть было не опоздала. В результате явилась уже не сонная, а растрепанная и распаренная, как будто из Питерборо бежала на своих двоих. Влетела в приемную. Не видя ни обстановки, ни секретаря, поднявшегося из-за стола, без спроса плеснула в стакан воды из графина и принялась жадно пить.

– Госпожа Колфилд? – заикнулись мне, но я выставила руку, мол, не прерывайте, если не хотите обнаружить на ворсистом ковре труп девицы в плаще веселенькой расцветки. А когда вода закончилась, то прокаркала страшным голосом:

– Да!

– Вас уже ждут.

Хотела подкрасить губы, но так и не успела. Нацепив на лицо лучшую улыбку, я вошла в кабинет, а уже через два часа обедневшая на сотню золотых, но с подтвержденным заказом направилась к омнибусной станции, чтобы вернуться в Питерборо. Оставалось получить разрешение и дождаться товара, а потом открывать старую чайную лавку заново.

А дома меня ждал неприятный сюрприз. Вернее, два. Оба обнаружились на полу, притом один сюрприз ел второй сюрприз. Огромная хвостатая крыса с упоением грызла уголок письма, брошенного почтальоном в щель для корреспонденции. Плохим зрением я никогда не страдала и легко разглядела на белом квадратике из плотной бумаги золотой вензель Роберта Палмера.

– Отпустить! – рявкнула я и швырнула в крысу первое, что было под рукой. Вернее, в руках – ридикюлем. Попала точно в цель, но хвостатая воровка не только не выпустила добычу из зубов, так еще вместе с ней припустила под лестницу.

– Только не под лестницу! – вскрикнула я, хотя, справедливости ради, не было никакой разницы, в какую сторону крыса побежит. Письмо большое, вряд ли она сумеет его запихнуть в норку! Однако крыса оказалась упорной. Она забралась в щель под лестницей задом и попыталась втащить послание. Тут-то я и нагнала грабительницу! Плюхнулась на колени и в последнюю секунду выдрала бумажку из пасти.

Но нахалка пошла в наступление! Не знаю, чем уж письмо оказалось привлекательным, может, у почтальона руки были маслеными и пахли пирожком с мясом, но крыса выскочила из норы и напала. Отскочив, я схватила с ноги туфлю и швырнула в обнаглевшую тварь. Опасалась, что она на лету подхватит обувь в пасть и сожрет, но крыса моментально пришла в чувство. Просекла, кто в доме хозяйка, собирающаяся сегодня же купить крысиный яд в аптекарской лавке, и смылась подпол.

– Вот тебе, несносное создание! – рявкнула я. – Купить десять унций крысиного яда!

Приказ улетел в пустоту, потому что перо и блокнот лежали в ридикюле, валявшемся на полу. Старые репортерские привычки изживались очень трудно.

Чувствуя себя дурой, я подвесила послание в воздухе и заставила расправиться. Хрустнула красная сургучная печать, лист выпрямился. Как и я, Роберт Палмер считал краткость сестрой таланта. В письме стояла дата – первое января будущего года, и за отсрочку по кредиту я прониклась бы к Маринованному Огурцу уважением, но с долгом произошла сказочная метаморфоза. В смысле, если бы сказка была историей ужасов и цифры оборачивались в чудовищ. Вместо единицы в сумме полторы тысячи золотых оказалась четверка!

– Четыре с половиной тысячи?! – Я не сразу осознала, что возопила вслух. В том, что секретарь Палмера не описался сослепу или на пьяную голову, сомнений не возникло. Из-за неуплаты долг вырос в три раза!

– Чтоб тебе каждую ночь не спалось до пяти утра, а вставать нужно было в полшестого! – прокляла я подлеца и следом обругала дядьку, задрав голову к потолку: – Чем ты думал, когда связывался с этим мошенником? Ты сглупил, а я теперь расхлебываю! У меня вообще изжога от чая! Жить потом не хочется! Чтоб ты знал, мне кофе больше нравится!

Наплевав на принцип краткости, я накатала злобное письмо с такой быстротой, что перо едва успевало летать по листу и оставляло кляксы. В ответе потребовала обосновать каждый начисленный сверх долга пенни. Не позволю себя обмануть ни на одну монету! Тем более что скопленные деньги таяли, как первый снег в октябре! Противное послание от жадного Маринованного Огурца было заперто в ящике под прилавком.

На следующее утро первым делом я отправилась в мэрию, в здании которой находилась торговая гильдия. День в Питерборо начинался рано. Хотя не было восьми часов, все лавки уже открылись, из булочной пахло свежей выпечкой. В кофейне «Сладкая жизнь» толпились клерки и сидели степенные старики с маленькими чашками бодрящего напитка, а по мостовым лихо грохотали кебы. К слову, в тихом городке экипажи гоняли так, словно и лошадей, и извозчиков кормили пилюлями для резвости.

Торговая гильдия располагалась на первом этаже. Рядом с дверью на стене светились знакомые весы с чашами, и я поняла, что пришла по адресу. Председателя гильдии звали Бернард Осле, и фамилия меня моментально напрягла. Войдя в приемную, где сидела молоденькая помощница, из-за пушистых волос похожая на перезрелый одуванчик, я поздоровалась и с жизнерадостной улыбкой вопросила:

– Господин Осел на месте?

Последовала страшная пауза, девица спала с лица.

– В смысле Осле, – исправилась я, удивляясь, как от потрясения у секретаря не снесло высветленные белой краской и торчащие шариком короткие кудряшки. – Я имела в виду господин Осле.

– Председатель сейчас ужасно занят, – пояснила она и указала на стул у стены. – Вам, Алекса, придется подождать.