Та, кто задает вопросы - Варвара Еналь Страница 9

– А как?

– Мы сделаем так, чтобы на тебя никто не обращал внимания. Такие штуки я умею делать, – проговорил дед и высоко поднял темные четкие брови.

Матвей глянул на себя в зеркало – зеркал в его доме было всего парочка, в ванной и в коридоре – и вздохнул. Конечно, его внешность не назовешь самой обычной, хотя бы потому, что у него разные глаза. Один – золотисто-карий, другой – темно-серый, с черным ободком вокруг зрачка и крошечными точками.

Разные глаза, слегка смуглая кожа. Крупный рот и подбородок с ямочкой. Темные волосы – густые патлы, которые Матвей стриг коротко, иначе было не прочесать и не уложить.

Был ли он симпатичным? Двенадцатилетний Матвей об этом не задумывался, но в девятнадцать уже вполне понимал, что выглядит, как… Как правнук ведьмака он выглядит, дико, страшно и невероятно привлекательно. Иногда его так и подмывало снять с запястья дедов оберег и прийти в класс таким, какой он есть на самом деле. Пусть увидят его все, и Мирослава Назаренко наконец тоже заметит мальчика с соседней парты.

Но Матвей опасался. Опасался того, что случится вскорости, опасался нарушить дедов наказ… И еще он боялся Скарбника. Он понимал, что оберег охраняет не только от внешнего мира, но и от того, кто живет в старом подвале.

Дедов оберег представлял собой кожаный шнурок с нанизанными на него черными бусинами и сушеными ягодами рябины. Между черными бусинами и рябинками кое-где был вплетен черный мелкий бисер, и все вместе они составляли загадочный узор, который довольно необычно смотрелся на руке. Никто, кроме Матвея, браслета видеть не мог, и, когда он натягивал эту странную легкую штучку, его облик для всех становился другим.

– Ты будешь как размытый дождливый день, – приговаривал дед, в первый раз затягивая кожаный шнурок на запястье внука. – Ты будешь как туман, который расползается прямо перед глазами.

Так оно и было. Никто не замечал Матвея. Никто не дразнил его, не обижал. Никто не предлагал дружбу, не задавал вопросов, не угощал чипсами. Его сторонились, и Мира всегда смотрела мимо, как будто мальчика Матвея не существовало вовсе.

Миру Матвей заметил в прошлом году, когда в очередной раз решил не переходить в следующий класс. Он знал все школьные предметы и мог бы успевать на «отлично», но не хотелось покидать уютные стены школы, оставаться одному в доме. Поступать куда-то учиться не велел дед, потому что некому тогда было бы смотреть за старым домом и кормить Скарбника.

– У тебя и так есть деньги, парень. И пока старый котяра живет в подвале, они будут всегда. Просто помни о Скарбнике, и все, – приговаривал дед.

Матвей не решался его ослушаться, поэтому два раза оставался на второй год. И вот в очередном десятом классе он увидел Миру.

Она была высокой, худой и удивительной. Как только она вошла в класс, загорелая, напряженная, с этими ее слегка раскосыми черными глазами, с этой черной подводкой, Матвей уставился на нее, как на чудо.

Ее о чем-то спросил учитель, Мира ответила – кажется, пошутила насчет новых дырочек в ухе, – и улыбнулась, показывая ряд ровных зубов. Она казалась натянутой струной, готовой вот-вот сорваться, или загадочной феей ночи, умеющей колдовать.

Матвей не мог понять, действительно ли она ему нравится или просто притягивает своей странностью. Но он чувствовал, что нашел бы общий язык с этой черной девчонкой в белых конверсах. И он ждал своего часа, долго и терпеливо ждал.