Все приливы судьбы - Аделин Грейс Страница 9

Магия души основана на равноценном обмене: если я хочу сломать чью-то кость, мне необходимо предложить другую кость и что-нибудь, принадлежащее предполагаемой жертве. Чаще всего это их волосы. Если мне нужен зуб, я предлагаю в обмен другой зуб. А если я хочу их убить, мне приходится пускать им кровь.

Однако не существует единого способа использовать магию души. Каждый, кто обладал этой силой, придумывал свои уникальные методы. Мой отец предпочитал топить кости в воде, а моя тетя просто проглатывает их, используя свой желудочный сок в качестве растворителя. Я полагаюсь на огонь, сжигая кровь и кости своих жертв.

Словно ожидая моей просьбы, стражница делает мощный выдох, а затем вытягивает руку с раскрытой ладонью, над которой пляшет крошечный огонек. С каждым выдохом пламя становится все больше и сильнее. Наконец, валуканка бросает огненный шар в небольшое углубление, сделанное специально для этой цели. Я подношу вырванную прядь к огню.

– Как тебя зовут?

Непринужденное поведение пленницы быстро меняется. Она кривит лицо и пытается подняться на ноги, но тяжелые ботинки не дают ей сдвинуться с места. Бежать все равно некуда. У нее за спиной лишь горстка скованных преступников, а впереди – сильнейшие маги Визидии.

– Даже не пытайся, – предупреждаю я, когда она бросает быстрый взгляд в сторону выхода. – Я спросила, как тебя зовут.

Я тянусь к маленькой сумке, висящей у меня на поясе, и от одного прикосновения к лощеной коже моя кровь начинает закипать. К сожалению, это все лишь часть моего небольшого спектакля. Выудив небольшой зуб, я оборачиваю его волосами заключенной.

С моей точки зрения, использование зубов – наиболее гуманный способ получить нужное количество крови. Да, это неприятно, но зато относительно безболезненно.

Подвесив зуб над танцующим пламенем, я наблюдаю за тем, как подбородок светловолосой женщины начинает дрожать от страха.

– Пожалуйста, не надо, – умоляет она. – Дайте мне еще один шанс.

Я чувствую, что мой подбородок тоже подрагивает, но не от страха, а от раздражения. Терпеть не могу, когда меня выставляют злодейкой, особенно на глазах у других людей.

– Повторяю еще раз: как тебя зовут?

– Райли, – говорит она. – Райли Пирс.

– Райли Пирс, как королева Визидии, я обязана защищать своих подданных. Твоя душа сгнила и почернела от совершенных преступлений, и народ Визидии приговорил тебя к казни. У тебя есть право на последнее слово.

Женщина опускает голову, и я кладу руки на ее трясущиеся плечи, чтобы она и не думала вырываться.

Подняв глаза, она окидывает меня ледяным взглядом.

– Я надеюсь, что ты сгоришь.

Эти слова снова возвращают меня в прошлое, и я думаю о безжизненном трупе отца, сгорающем в море огня, о его обуглившейся коже, тающей на костях. О том, как его кровь собирается в лужу и закипает, превращаясь в смолу. Стены тюрьмы смыкаются над головой, заставляя меня покачнуться. Я с трудом делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Не сейчас. Не здесь. Воспоминаниям я могу предаться как-нибудь потом. Все равно они возвращаются снова и снова, стоит мне только закрыть глаза. Но сейчас я должна сохранять самообладание.

– Можешь не сомневаться, – говорю я, глядя на пленницу, – однажды это обязательно произойдет.

Райли смотрит на меня в замешательстве, но я молча бросаю зуб, обмотанный ее волосами, в огонь. Тело женщины судорожно сжимается, и ее десны начинают кровоточить. Я наклоняюсь, чтобы провести пальцем по ее обагрившемуся подбородку, а затем смазываю кровью две небольшие кости: человеческий позвонок и обломок черепа.

Я оборачиваюсь всего на секунду, пытаясь оценить реакцию советников. Лорд Гаррисон побледнел, а темные брови лорда Фриборна сдвинулись к переносице, словно он не может определиться между страхом и любопытством.

Как только окровавленные кости соприкасаются с пламенем, женщина падает на пол. Ее позвоночник резко выгибается, а череп проваливается вовнутрь. Она издает удивленный вдох, прежде чем окончательно замереть.

Смерть от моей руки никогда не бывает безболезненной – я просто не могу позволить себе такую роскошь, – но она, без сомнения, может быть быстрой.

Лорд Гаррисон отвернулся от обмякшего тела Райли. Очевидно, у советника не осталось сомнений по поводу моей магии. Я дала лорду то, чего он так хотел, но у этого упрямца даже не хватило духу досмотреть казнь до конца.

– Касем, останься. Все остальные могут идти. – Я склоняюсь над телом Райли, обхватив рукоять своего кинжала. – Если, конечно, вы не хотите посмотреть, как я буду сливать кровь и собирать кости остальных заключенных.

Лорд Гаррисон почти излучает облегчение, от которого у меня скручивает желудок. А вот лорд Фриборн заметно колеблется и, кажется, почти готов остаться, но в конце концов оба мужчины покидают тюрьму, молча кивнув мне на прощание. Охранники следуют их примеру, вручив Касему связку медных ключей, чтобы я могла спокойно закончить свою работу. Это была не моя истинная магия, а всего лишь хитрый трюк, но даже он вызвал у людей ужас и отвращение.

– Лорд Гаррисон? – громко окликаю я, когда он подходит к двери.

Белый как мел советник поворачивается ко мне, пряча трясущиеся руки, и старательно отводит взгляд.

– Ваше Величество?

– Если кто-нибудь скажет еще хоть слово о моей магии, вы пресечете эти слухи на корню. Особенно это касается жителей Сантоса.

– Да, Ваше Величество, – с этими словами он исчезает за дверью.

Сложив руки за спиной, Касем буравит глазами пол. Только когда шаги затихают вдалеке, он наконец выдыхает.

– Клянусь кровью богов! Ты это сделала.

– Это еще не конец. – Я развязываю веревки на запястьях Райли, переворачиваю неподвижное тело на спину и осторожно кладу ее затылок себе на колени. – Отправляйся патрулировать коридор.

Касем послушно идет к двери, но вдруг останавливается на полпути.

– Тебе не обязательно все это делать. Мы придумаем другой способ.

– Нет никакого другого способа. – Мне хочется ему верить, но я знаю, что это ложь. Как сказал лорд Гаррисон: это мой долг. Если я не могу делать то, чему обучалась всю свою жизнь, если я не могу выполнить этот жестокий ритуал, которого ждут мои подданные, то по какому праву я ношу корону на голове? – Никто не должен сюда войти.

Бросив на меня долгий взгляд, Касем склоняет голову и выходит за дверь. Когда он удаляется на безопасное расстояние, я сжимаю щеки Райли в своих ладонях.

– Отличное представление, – говорю я. – А теперь поднимайся, нам пора уходить.

Она начинает шевелиться, и ее светлые волосы приобретают нежно-розовый оттенок. Сиреневая татуировка идет рябью и впитывается в ее кожу. Женщина открывает глаза, но теперь они сияют магическим цветом красного рубина. Передо мной не кто иная, как Шанти.