Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть Страница 9

Погладив пальцами щеку и убедившись, что ее кожа нежна, шелковиста и упруга, Ристана облегченно выдохнула. Ее самый страшный кошмар — что она вдруг стала морщинистой бессильной старухой — опять отступил.

Отражение в зеркале тоже улыбнулось. Сыто и довольно. На Ристану снизошло спокойствие и умиротворение, головная боль, преследовавшая ее с самого вчерашнего бала, отступила. И разум очистился от всего лишнего вроде любви и ненависти. Какие, право, глупости, когда на кону стоит судьба ее страны и дело всей ее жизни! Очень жаль, что отец не внял ее словам и объявил наследником Каетано. Мальчишка погубит Валанту, даже если сумеет выжить и сесть на трон вопреки планам Люкреса.

Или Люкрес погубит. Его не интересует ничего, кроме собственного величия, а величие для него — исключительно в магическом даре. Боги, какая глупость! Иметь все, о чем только можно мечтать, но желать недоступного и совершенно ненужного. Несусветная глупость.

Вот Ристана не мечтает о даре. Нет его — значит, Двуединым так угодно. Зато есть красота, ум и Валанта. Самое важное, единственное, что имеет значение. Процветание и могущество Валанты. И ради него она готова на все. Потому что это — ее долг. Это — судьба и путь настоящих Суардисов. А кроме того — это ее шанс…

— Скажи, что у нас все получится, — попросила она зеркало и погладила бронзовую, в завитушках, раму.

«У нас все получится!» — отозвался голос в ее голове. Голос, похожий и одновременно не похожий на ее собственный.

Ристана знала: то, что ей иногда снится — на самом деле не сны, а воспоминания. О другой жизни. Наверное, ее собственной, только не этой, а какой-то прошлой. Обычно люди не помнят, что было с ними раньше. Но она — не обычный человек. Она — Суардис. И если у нее нет стихийного дара, это не значит ровным счетом ничего. И она помнит. Смутно, обрывками. А иногда видит в зеркале то свое лицо, из прошлого. Тогда она тоже была красива, высокородна и любила самого лучшего человека на свете. И он ее любил.

Иногда он снился Ристане, и она просыпалась счастливой.

А иногда ей казалось, что она видит его наяву — в Роне Бастерхази. Наверное, поэтому она и влюбилась в него сразу, в первую же их встречу. Потому что в Роне было что-то от него.

То самое пламя, не стихийное, а пламя духа, словно он горит изнутри какой-то великой идеей.

Жаль только, проснувшись, она не могла вспомнить ни имени, ни лица своего возлюбленного. Но когда-нибудь она вспомнит и найдет его. Где угодно. В любом обличье. И неважно, что в той прошлой жизни она была истинной шерой — и он тоже был шером. Великим шером. Зато она — принцесса, почти королева. Королевская власть открывает массу возможностей. Будучи королевой, она не только найдет его, но и подарит ему… безопасность? Счастье? Возможность воплотить его мечту? Неважно. Ристана просто знала, что ей нужна и корона, и процветающая Валанта. Может быть, потому что когда-то они вместе мечтали о мире и счастье для всех…

И у них все получится. Сначала — у нее.

Ведь у мамы тоже не было стихийного дара, однако она получила то, что хотела. Стала королевой, родила и воспитала достойную дочь. И если бы не проклятая Зефрида Тальге, никто бы не усомнился в праве Ристаны на власть и корону.

Но мама, даже умерев, позаботилась о ней. Оставила ей родовой талисман. Она знала, что ее дочь — не обычная девочка и ей нужны будут необычные средства. И сейчас пришло время его использовать.

Ристана долго надеялась, что ей больше не придется этого делать. Ведь мама предупреждала, что талисман слишком силен и опасен, и потому его следует прятать ото всех, особенно — от Конвента и Магбезопасности. Пока он хранится на своем месте, никто не сможет его обнаружить, даже сам Светлейший.

Мама была права. Конечно, Светлейший не бывал в ее будуаре и не смотрелся в ее зеркало, но вот Роне и Дюбрайн бывали — и ровным счетом ничего не заметили, слава Двуединым.

Нажав на одну из завитушек на раме и услышав тихий щелчок, Ристана аккуратно вынула из открывшейся ниши маленькую шкатулку. Открывать ее она не стала. Ей хватило увидеть талисман всего однажды и едва не ослепнуть от заключенного в нем пламени. Возможно, пламени самой Бездны. Хотя мама говорила, что это пламя звезды, когда-то упавшей на землю. Но какая разница? Талисман однажды помог Ристане влюбить в себя шера Кельмаха и убедить его избавиться от Зефриды Тальге и ее отродья.

Но шер Кельмах оказался слаб и не сумел довести дело до конца.

У Ристаны было огромное искушение дать коснуться талисмана Роне, но она была достаточно умна и осторожна, чтобы ему не поддаться. Роне намного сильнее Кельмаха, вдруг талисман не смог бы сломить его волю мгновенно. А быть может, она слишком любила Роне, чтобы пожертвовать им. Шер Кельмах, коснувшись талисмана, изменился. Очень сильно изменился. А потом и вовсе погиб.

Ристана не хотела, чтобы Роне тоже сгорел. Роне был слишком похож… не он, но…

Нет, она не будет думать о Роне Бастерхази.

Может быть, потом. Когда она станет королевой. Ей же понадобится помощник в ее поисках… и не только помощник… А потом, когда она найдет его, все как-нибудь образуется. Обязательно.

А пока…

— Валентино, — позвала она, не отрывая взгляда от шкатулки.

Без защиты древнего артефакта, выполненного в виде зеркала, содержимое шкатулки манило и притягивало, требовало немедленно открыть крышку, взять в руки алый камень и впустить в себя… Ристане даже думать не хотелось о том, что именно впустить и что станет с ней, если она дотронется до талисмана. Нет уж. Долгие годы талисман служил ей, а не она — ему, и пусть так остается и впредь.

— Что вы желаете, моя королева? — Сильво опустился на одно колено возле ее кресла.

— Помнишь, мы с тобой говорили о крайних мерах?

— Я храню в сердце каждое ваше слово.

— Я тоже, Валентино. И ты был прав, нам придется это сделать. Тебе сделать.

— Ради вас…

Повернувшись к любовнику, Ристана коснулась его губ пальцами.

— Ради нас, Валентино. И помни, ты ни в коем случае не должен сам открывать эту шкатулку. Ты нужен мне живым и здравомыслящим.

— Увы, с моим здравомыслием в вашем присутствии дело плохо, — шепнул Сильво, ловя и целуя ее пальцы. — Я отправлюсь немедленно.

— Ты отправишься завтра утром, Валентино. — Ристана погладила его по губам, нежным и горячим. Почти как у того, кто снился ей в самых прекрасных снах. Почти как у Роне. — Не оставляй меня сегодня одну.

— Я люблю вас, моя королева.

Поставив шкатулку на стол, Ристана прикрыла глаза и позволила Сильво себя поцеловать, а затем и отнести на постель. Видеть лицо Сильво она не хотела — он был слишком похож на ублюдка Дюбрайна и совсем не похож на Роне.

Впрочем, если она нечаянно назовет Сильво чужим именем — он все равно не заметит. Счастливый влюбленный идиот. Как бы она хотела быть такой же! Хотя бы этой ночью.