Черные крылья Бога - Дмитрий Лекух Страница 9

Меня кольнуло неприятное предчувствие.

Как выяснилось, не напрасно.

Через пару минут, согнувшись, чтобы не задеть головой низкий потолок, в предбанник ступил (именно «ступил» – это тебе не хухры-мухры) бывший подполковник спецназа РЭК, бывший вице-президент крупнейшей в тогдашней федерации маркетинговой, лоббистской и консалтинговой компании, бывший полулегендарный вожак западного, вырезанного чуть ли не под корень тогда еще существующей властью Крыла, а ныне скромный депутат Мосгордумы Андрей Ильич Корн.

Близкий друг и соратник моего безвременно сделавшего ноги папаши, между прочим.

И – между делом – какой-то там министр. В никому, увы, больше не нужном федеральном правительстве: так, развлекаются господа.

И делают вид, что верят в, прости Господи, «возрождение».

Ага.

Возрождение.

Было бы что возрождать…

Да и Бог с ними со всеми…

…Тем не менее, человеком Андрей Ильич был, мягко говоря, более чем серьезным. И ссориться с ним без особой причины не следовало, причем, никому и ни при каких обстоятельствах.

Неудивительно, что Федорыч пригласил его к столу.

Как ни относиться к Крыльям – люди они вполне себе даже конкретные. И с очень хреновым, врать не буду, чувством юмора.

Могут и не понять.

Ага…

…Компания у Андрея Ильича подобралась, надо сказать, весьма себе даже и своеобычная.

Помимо неразлучной парочки полуреферентов-полутелохранителей, унаследованных им от моего сделавшего ноги папаши (еще одна парочка, те самые Миша с Сережей, исчезли вместе с отцом, что тоже многих, и меня в том числе, наводило на определенные размышления), к нашему скромному столу явились и совсем уже неожиданные лица.

К примеру, полицейский поручик Боб Костенко и юная сержантша-провокаторша, проходившая у меня под кодовым именем Красотуля.

Это, кстати, слегка повысило их рейтинг в моих глазах: несмотря на то, что Андрей Ильич был отъявленным фаши, я его уважал.

И даже где-то любил.

А как можно не любить человека, который учил тебя кататься на велосипеде и стрелять из «настоящего пистолета»?

Мать, помню, жутко ругалась, а отец лишь обманчиво близоруко улыбался – стрелял-то он, как я потом понял, ничуть не хуже самого Андрея Ильича, вот только педагог из него был совсем никудышный.

Короче, мне как-то сразу захотелось подышать свежим воздухом.

И желательно, по возможности, подальше от сих гостеприимных пенатов.

Километров так, минимум, на сто.

А то и на двести.

Иначе, чем по мою душу, эта троица завалиться сюда не могла.

Впрочем, Федорыч не выдаст, а Андрей Ильич не съест.

Так что негоже терять лицо перед подчиненными.

И я намеренно демонстративно нацедил ребятам мутного местного самогону.

– А нам что не наливаешь, Егор? – Андрей Ильич был прямо-таки само благодушие.

Ой, не к добру.

Бежать следовало немедленно.

Однако я не побежал, причем, по причине вполне прагматической.

Птицы такого полета, как Корн, к моему величайшему сожалению, летают исключительно стаями.

Так что далеко от Части нам все равно уйти не дадут.

Догонят.

А здесь всё же – все свои.

Пришлось, естественно, наливать.

Никуда не денешься.

…На то, как бывший вожак фаши (и, насколько я помню, один из самых стильных и элегантных мужиков в столице) пил простую русскую самогонку, следовало посмотреть.

Понюхал.

Пригубил.

Поморщился.

Снова понюхал.

Потом зажмурился и все-таки выпил.

Не выдыхая, захрустел соленым огурцом.

Наконец шумно выдохнул:

– Хороша, зараза!

Интересно, как бы он запел, если бы это был не слабенький первач, а натуральная, тройной очистки?

Была у Федорыча и такая – градусов под девяносто.

Ее даже Веточка старался запивать, а Веточка, как известно, пил вообще все, что горело.

И трахался со всем, что хоть немного двигалось.

Н-да…

Понты, оно конечно, превыше всего.

Но чтобы настолько…

Андрей Ильич присел, расстегнул ворот черного форменного мундира, медленно, со вкусом закурил тонкую, явно контрабандную сигарету.

Аристократ, твою мать.

Я им почти восхищался, врать не буду.

Сейчас будет речь толкать, думаю.

Причем о чем-то совершенно заумном, у них так принято…

Точно.

– Ну что, – улыбается, – ты так пока к нам и не надумал, капитан?

Я фыркаю:

– И не надейтесь…

Он кивает.

– Может, – наклоняет голову в правую сторону, – хотя бы объяснишь, почему?

Жму плечами.

– Андрей Ильич, – вздыхаю. – Вы же знаете, я даже в детстве кошек мучить не любил. И «Майн кампф» никогда не относился к числу моих любимых литературных произведений. А Вагнеру с Ницше я предпочитал рок-н-ролл и «Muse» с «U2», не говоря уж про такого классика, как Джимми Моррисон. А ваш любимый «Полет валькирий» вызывал во мне приблизительно такие же чувства, как и «Полет шмеля». То есть, простите, никаких. Что мне тогда прикажете на вашей помойке делать? Быть специально обученным кроликом «для поручений»? Я тупо по формату не прохожу в ваш гадюшник. Такие дела…