Эпоха переселения душ - Виталий Невзоров Страница 9

Он осторожно открыл глаза… и тут же зажмурил их вновь! Первой мыслью проскочило:

«Ох! Не стоило вчера пить этот сомнительный самогон, ох как не стоило!».

Василий опять открыл глаза и осторожно огляделся. Увиденное говорило, что самогон тут явно не причём. Для начала Вася не чувствовал ни тяжести в голове, ни похмелья и вообще он себя чувствовал на редкость посвежевшим и полным сил, что для «вчерашнего самогона» было более чем не характерным. Да и слишком уж странной оказалась, представшая его взору, картина. Вот если бы зелёные чёртики пригрезились, то было бы всё понятно, но к вящему ужасу Васи спасительных чёртиков не было, а вместо них он стоял в каком–то средневековом замке в пентаграмме!

Вокруг него горели свечи, а красивая и совсем молоденькая девушка в одеянии самой, что ни на есть настоящей ведьмы, стояла на отдалении в огненном круге. Прямо перед Васей находился небольшой пьедестал, на котором лежала очень древняя книга огромного, словно географический атлас, размера и совершенно невиданной толщины. На пожелтевшей странице книги с исключительной изящностью был выписан портрет какого–то старца, причём настолько живо исполненный, что казалось, старец слегка подмигивает Васе. Ведьма в огненном круге сначала выгнулась дугой, а затем, сделавшись казалось даже выше, она вознесла руки вверх и начала выкрикивать какое–то заклинание, подвывая некоторые слова. Перед ней возникали и распадались в воздухе искрами какие–то огненные буквы, от которых явственно пахло озоном.

Вася попробовал пошевелиться, девица вскрикнула, открыла глаза. В руке ведьмы внезапно из ниоткуда возник посох, который она, не медля ни секунды, направила на Васю. Пребывая в ступоре, страх вновь сковал всё его тело. Из посоха вылетела маленькая шаровая молния и медленно начала двигаться на Васю. У него всё внутри похолодело. Эта тварь вырвала его из его же собственного Мира и теперь делала над ним какой–то идиотский эксперимент. В голове стучала одна мысль:

«Бежать! Бежать пока не поздно!».

Рука Васи сама дёрнулась в ответ на молнию, и с кончиков пальцев неожиданно сорвались какие–то голубоватые брызги на сверкающих паутинках. Капли метнулись к ведьме и спеленали её в плотный кокон, а сама молния с ужасным треском исчезла. Надо отметить, что этого результата Вася уже не видел: он метался как обезумевший по замку в поисках выхода — быстрее и дальше, подальше от этого ужаса! Что ему делать далее, можно обдумать и потом, а сейчас главное — как можно подальше от ведьмы.

Метаясь, как сумасшедший, по незнакомому и очень мрачному замку, Вася с некоторым удивлением обнаружил, что его тело теперь гораздо сильнее и выносливее. По крайней мере, ещё вчера рядовой после такой пробежки по бесконечным коридорам уже дышал бы как загнанная лошадь, а теперь он даже не запыхался. Наконец забежав в оружейную, Вася схватил на ходу со стенки первую попавшуюся шпагу, и подбежал к окну: высота — этажа три, внизу ров с водой. В обычной жизни Васе в голову не могло прийти прыгать или даже слазить по верёвке с такой высоты, но сейчас всё его существо вопило, что другого выхода просто нет, и если он хочет жить, то это единственный выход.

Вася сначала бросил шпагу через ров, а потом прыгнул сам. Во всяком случае, он ничего себе не отбил и уже через мгновение со шпагой в руке и весь мокрый он бежал через лес. Только пробежав не менее полукилометра, до него дошло, что его прыжок совершенно никак не вписывается в способности обычного человека. Даже с очень большой натяжкой не вписывается! В голову всё время лезла глупая мысль, о том, что даже супермены в самых идиотских боевиках не прыгали через ров с водой с третьего этажа, а после этого не бежали с безумной скоростью, причём не то что без каких–либо повреждений, но даже и не сильно уставая при этом.

Вася бежал до сумерек без остановки. Только когда в лесу начало смеркаться он понял, что несмотря на непонятно откуда взявшуюся чрезвычайную выносливость всё–таки сильно устал и очень хочет пить. Обессиленный он сел на поваленное дерево. Мысли путались, и никак не получалось сосредоточиться. В лесу стояла тишина, пахло грибами и сыростью. Отдышавшись, Вася на грани восприятия услышал журчащий звук откуда–то справа и был вскоре вознаграждён чистой и холодной ключевой водой из маленького источника. Только напившись, Вася вдруг понял, насколько действительно он устал. Глаза закрывались сами, Василий отполз на сухое место, прилёг и мгновенно провалился в глубокий сон.

Лайла висела в футе от пола, туго спеленатая в митрилловый кокон. Всё было не так. Сначала ей показалось, что мастер достиг успеха и астрал исторгнул его душу во внешний Мир. Она, как они и договаривались с Витольдом, сразу же послала заклятие вечного хранения, но мастер, словно как вернулся и, по–видимому, свихнулся одновременно. Во всяком случае, по другому трудно было объяснить, зачем он вопил и бегал как угорелый по собственному замку. Да и вообще, бегающего и вопящего Витольда она представить себе не могла, по крайней мере, до сегодняшнего дня.

Мастер всегда был для ученицы воплощением спокойствия и рассудительности, он предпочитал действовать быстро и решительно, но продумано. В представлении Лайлы крик и метание никак не вязались с его возможностями. Она вполне могла себе представить мастера делающим какой–то идиотский эксперимент, или бросающим вызов всем магам сразу, чтобы посмотреть что будет или совершающим ритуальное убийство целого города, да что угодно! Но только не то, что он будет бегать с выпученными глазами по своему собственному замку и вопить что–то нечленораздельное. Впрочем, у Лайлы было всего несколько мгновений на то, чтобы оценить всё это. Мастер с какого–то перепуга бросил в неё митрилловую сеть: хорошее заклинание, любимое у мастера для обезвреживания врага. Волшебница вздохнула.

Когда–то, давным–давно, Лайла была свидетелем, как архимаг Торис явился в Ла Венталь по поручению Совета. Торис был одним из самых сильных магов Керданы, являлся членом Совета и ректором Академии, а также вполне обоснованно претендовал на звание Великого. Собственно, сам он уже давно именовал себя Великим и никто не смел говорить ему в глаза иное. Витольд тогда был занят в лаборатории с каким–то чересчур капризным экспериментом и, не отвлекаясь от работы, обездвижил Ториса митрилловой сетью. Великому потребовалось всё утро, чтобы освободится, и то, мастер снял остатки заклинания, завершив к тому времени эксперимент.

Торис тогда рассказал, что в первые мгновения был очень зол и если бы справился с сетью, то убил бы Витольда сразу. Потом он понял, что явился некстати и, проанализировав ситуацию, пришёл к выводу, что, скорее всего, и сам бы так поступил, вломись кто–либо к нему в лабораторию во время проведения эксперимента. К концу своего заточения в коконе, испытав неимоверную крепость нитей и добротность плетения, Великий пришёл в восторг. Когда Витольд окончательно освободил Ториса, последний пребывал в отличном настроении. Помнится, тогда они засиделись почти до самого утра, распивая дорогое кьянское вино, и делясь мнениями по тем или иным вопросам магии. Витольд слыл отшельником и такие встречи с коллегами Лайле хорошо запоминались, ибо их всего произошло на памяти волшебницы столько, что можно было подсчитать по пальцам на одной руке.