Год Черной Лошади - Марина и Сергей Дяченко Страница 89
Год Черной Лошади - Марина и Сергей Дяченко читать онлайн бесплатно
Включаю горячую воду. Лезу под душ.
Да уж. Полетали на метле.
Вода течет по лицу.
Стою под душем.
Кусочек плитки над ванной откололся. Аккуратный белый квадрат стоит у стеночки, как мольберт в ожидании Малевича.
Плачу. Или мне кажется.
«Откуда ни возьмись — как резкий взмах
Божественная высь в твоих словах —
Как отповедь, верней, как зов: „за мной!“
Над нежностью моей, моей, земной.
Куда же мне? На звук! За речь. За взгляд.
За жизнь. За пальцы рук. За рай. За ад…»
Почему человечество так тянется к мелодраме? К истории о том, как жила-была невинная душа, ее долго обижали, а потом она повстречала Прекрасного Мужчину…
Почему сегодня утром мне хочется оплакивать… невесть что, или невесть кого, кто даже не родился?
Я что, несчастна? Какая пошлость. Понятие о «счастье» и «несчастье» придумали авторы мелодрам…
«Звучи же! Меж ветвей,
В глуши, в лесу, здесь,
В памяти твоей,
В любви, внизу постичь —
На самом дне!
Не по плечу:
Нисходишь ли ко мне,
Иль я лечу»…
Реву белугой. И — о ужас — мне это нравится.
Закутавшись в огромный, на двадцать размеров больше, халат, выплываю из ванной.
Ого, квартирка. Можно заблудится.
Мой герой лежит, заложив руки за голову. У него чисто выбритые подмышки.
— Привет, — говорю деловито. — Ну что, сварить тебе кофе для полноты картины?
— Сам сварю, — отвечает. — А то ты мне еще что-нибудь на кухне сломаешь.
Поднимается. Не могу оторвать взгляд.
— Да по тебе анатомию мышц можно в школе изучать…
Хмыкает. Идет на кухню.
Я сажусь на то место, где он только что лежал. Смотрю на отпечаток его головы на подушке. Вдыхаю запах.
Мир вокруг вдруг теряет резкость. Беру подушку, как младенца.
Прячу в ней лицо.
— Ты что-то сказала?
Вскидываю голову.
Стоит в дверях. Вокруг бедер — алое полотенце победителя.
— Нет, — пожимаю плечами под халатом.
Наклоняет голову, будто прислушиваясь:
— Нисходишь ли ко мне — иль я лечу… Это стихи?
— Где?
Улыбается. Как будто я удачно пошутила.
— А кофе будет? — спрашиваю после неловкой паузы.
* * *
Пьем кофе.
Разглядываю его внимательно. А он разглядывает меня. Хрустит своей морковкой, как чудовищных размеров заяц.
— Ты похож на зайца.
— Ну и что?
— Ну и ничего… Что ты так смотришь?
— Мне показалось…
— Что?
Отводит взгляд. Болтает ложечкой в чашке с чаем; ложка звенит.
— А ты когда-нибудь бывала в греческой кофейне?
— Нет, — отвечаю равнодушно.
— А у тебя нет… сестры-близнеца?
Гляжу на него оторопело:
— А почему ты спрашиваешь?
— Подумалось. Что, может быть, у тебя есть сестра-близнец…
— …И было бы неплохо трахнуть нас сразу вместе. Спасибо за завтрак, Витька, но мне на работу уже пора.
— Заставлять несчастных людей рассказывать о своих семейных проблемах?
— Давать возможность счастливым людям выплакать счастливые слезы в просоленную жилетку коллективного бессознательного… Пока, малыш. Спасибо, с тобой было клево…
Целую его в щечку.
Как легко и пикантно. Запах терпких духов.
Надеюсь, мы никогда больше не увидимся.
«В снегу, под небом синим, а меж ветвей — зеленым,
Стояли мы и ждали подарка на дорожке.
Синицы полетели с неизъяснимым звоном,
Как в греческой кофейне серебряные ложки».
Я никогда не бывала в греческой кофейне. И это не важно. Совершенно не имеет значения.
Сижу на подоконнике. Смотрю сквозь щели в моем витраже. Дети бегают на площадке. Воробьи возятся в ветках.
«Могло бы показаться, что там невесть откуда
Идет морская синька на белый камень мола,
И вдруг из рук служанки под стол летит посуда,
И ложки подбирает, бранясь, хозяин с пола».
Звонит телефон. Не буду брать трубку, ну его.
Звонит и звонит, вот наказание. Звонки ползут в воздухе, как длинные веревки вот-вот из-под удавленника.
— Алло.
— Леночка? — бодрый голос шефа. — Послушай, тут такая новая информация…
— Одну минуту, — говорю.
И кладу трубку рядом на тумбочку — голосом шефа вниз.
…Что он все-таки имел в виду? При чем тут греческая кофейня и сестра-близнец?
Впрочем, не важно. Совершенно не имеет значения; такие встречи хороши легким безболезненным расставанием.
Кстати, тот дуралей, что в конце концов оставил мне мои книжки на проходной, ухитрился приложить к Лорке и Кортасару уморительно трогательное послание. Нефиг, нефиг, закричали индейцы, что прошло, того не вернешь, а при случае можно перед кем-нибудь похвастаться, что переспала с Дымко…
Воображаю, какой обрушится град вопросов. И среди прочего главный: не опасно ли оказаться под такой огромной тушей?
Обнимаю подушку.
Чего я ждала? Что он и в постели будет красивым сильным животным?
Мужчина. Господи, все мы тоскуем о мужике…
Мачо, блин.
Нет, он не мачо… Он не виртуоз. Есть, наверное, разница между виртуозным исполнением — и скрипичной искренностью страстного дилетанта…
Правда, я не могу считать себя экспертом. Любой участник моей программы мне в этом деле фору даст.
Внутри меня полным-полно скребущих кошек. На кухне кто-то звенит посудой и вздыхает. Может быть, ветер.
— Не ной, — говорю вслух. — Вышло как вышло.
В ответ, разумеется, тишина.
— Что-то в нем есть, — говорю с ответным вздохом. — Что-то… Но это не важно. Совершенно не имеет значения.
Беру в ящике стола клей «Суперцемент». Иду приклеивать плитку, отвалившуюся в ванной. Безобразие. Давно пора забабахать ремонт.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments