Грязная магия - Дмитрий Казаков Страница 88

Декан в отчаянии посмотрел в сторону города. Небо над Ква-Ква было испещрено сотнями крошечных, перемещающихся рывками пятнышек, словно там клубился громадный мушиный рой.

– О боги, – только и смог сказать декан. – Неужели вся библиотека?

– А что было потом? – вопреки всем законам, с похмелья Мешок Пыль держался в седле лучше, чем обычно.

Хотя хуже все равно было некуда.

– Потом ты забрался на стол и пообещал всем исполнить народный гроблинский танец «Ой, да во дерне сыром погано лежать».

– Это же песня!

– Но ты ухитрился ее станцевать! – Арс хмыкнул. – Особенно меня порадовало, когда ты опирался на руки, а ногами размахивал где-то около носа.

Библиотекарь застонал.

– Ну и?

– Что «и»? Танец, который на самом деле песня, прошел на ура. Пришлось еще одно ведро зелена вина брать!

– И я за него заплатил? – судя по выражению лица, Мешок Пыль готовился разрыдаться.

– В два раза больше, чем надо! А затем решил спеть ваш гимн... эээ... трупак!

– Это же танец!

– Но ты его спел! – Арс захихикал. – С соседних дворов тебе подвывали собаки. А в ушах у меня до сих пор свербит!

– И на этом все? – в голосе гроблина прозвучала робкая надежда.

– Почти, – Топыряк поглядел на спутника и решил умолчать о подробностях: о паре драк, о затее перегрызть горло кабатчику, о сексуальных домогательствах, которым библиотекарь подверг сначала кривую престарелую служанку, а потом медведя, которого по традиции притащили на гулянку. – Все остальное не заслуживает упоминания...

Медведя и его хозяина пришлось отпаивать вином, служанка помолодела лет на тридцать. Кабатчик признался, что такого знатного отмечания не видел, хотя наблюдал, как пропивают выручку купцы, пьют сапожники и бьются с зеленым змием осасины из пустыни Капец.

Библиотекарь облегченно вздохнул. Вылетевший из его глотки воздух достиг придорожных кустов. Певший там соловей закашлялся, стих, потом раздался негромкий стук, с каким птичье тельце ударилось о землю.

– Все, – проговорил Мешок Пыль с убежденностью человека, в сто сороковой раз бросающего курить, – больше я в этих ваших отмечаниях не участвую!

– Конечно, – согласился Арс, хорошо знающий, чем кончаются такие обещания – чудовищными попойками.

– И не пробуй меня уговаривать! – гроблина слегка смущали взгляды, которые на него бросали утром. В них было не презрение к пьянице, скатившемуся ниже скотского уровня, ибо ни одному скоту не придет в голову петь танцы и танцевать песни. Нет!

В них было настоящее, искреннее уважение!

– Вот и река! – сказал Топыряк.

Мешок Пыль вынырнул из воспоминаний и огляделся. Дорога повернула и впереди открылась зеленеющая долина, по которой неспешно катила воды широкая голубая река. На другом ее берегу виднелся город. Его стены выглядели так, словно вот-вот рухнут.

В Китеже все так выглядело, но стояло веками.

– Что за река?

– Это Вока! – гордо сообщил Арс. – Ее образ в сердце каждого китежанина! Она проходит через весь Лоскут, а город на той стороне называется Пореж!

– Э, да? – библиотекарь вдруг ощутил, что путешествует с говорящим путеводителем.

– Если повернуть направо, – продолжил вошедший во вкус Арс, – то скоро покажется Левый лес, а если налево, то за стольным градом Китежем можно найти Правый!

Лоскутный мир устроен не самым правильным образом. Немалую путаницу вносит то, что Право и Лево как стороны света не всегда совпадают с правым и левым местоположением относительно наблюдателя.

– Э, да? Как интересно! – сказал Мешок Пыль с искренностью наемного убийцы, которому рассказывают о новом виде подгузников. – А как мы переправимся на тот берег?

– Вон паром идет!

На берегу паром уже ждали – несколько китежан сельского вида и телега, в которую были впряжены два вола со лбами мыслителей и отрешенными глазами любителей марихуаны.

– Кто это там на пароме? – спросил библиотекарь. – Вон, кольчуги сверкают!

– Может, разъезд какой? – предположил Арс.

Весла парома, только что месившие речную воду, приподнялись, а днище со скрипом заскребло по песку.

– Ой! – сказал Топыряк, когда сходни с неприятным грохотом упали на землю.

– Что такое?

– Это сам князь! Владимир Красна Рожица!

Все вокруг принялись кланяться. Гроблин, который с презрением относился ко всяким людским обычаям и традициям, вдруг почувствовал, что в этот раз презрение может выйти ему боком.

Или усеченной шеей.

Поэтому он тоже немного согнулся. И тут же на песок под его ногами упала чья-то тень.

– Ага, – в прозвучавшем голосе странным образом смешивались радушие и подозрительность. – Молодой маг! Я помню тебя!

– Я тоже помню тебя, великий князь, – кисло ответил Арс. Воспоминания не были особенно приятными.

Мешок Пыль рискнул поднять голову.

Стоящий перед ними человек был невысок, среди светлых волос безуспешно прятались залысины, а на красном лице блестели пронзительные голубые глаза. За князем толпились дружинники, габаритами и выражением лиц похожие на скалы в кольчугах.

– Меня все помнят, – проговорил Владимир Красна Рожица уверенно. – Непонятно почему. Внешность у меня, что ли, запоминающаяся? Ну что, как там учеба?

– Благодарю, великий князь, все хорошо.

– Да разогнись ты! Что мне, на твою макушку интересно глядеть?

Владимир Красна Рожица сильно отличался от предков, столетиями правивших в Китеже. Проблема была в том, что он не только княжил, сидя на троне, но и управлял.

Бояре и воеводы, ранее бывшие хозяевами Китежа, чувствовали себя при Владимире не лучшим образом. Но спорить с человеком, который начал правление с того, что рассажал на колья всех взяточников, объявив их расхитителями государственной собственности, было как-то неловко.

И небезопасно. Это воеводы и бояре чуяли спинным мозгом, который у любого придворного развит куда лучше головного. К тому же колья около княжьего терема никогда не пустовали.

Владимир Владимирович Красна Рожица демонстративно чихал на традиции, которых в Китеже было больше, чем тараканов в избе у нерадивой хозяйки. Он лично влезал во все дела княжества и, что самое странное, – до сих пор оставался в живых...

Одно это говорило о великом государственном уме.

– Ну, рассказывай, чего нового в Ква-Ква, – велел князь. Слушал, тем не менее, невнимательно, оживился, лишь когда Арс упомянул об эпидемии сетевого мракетинга, едва не сгубившей город.

– И до нас эти типы добрались, – сказал он с усмешкой. – Предлагали всякий хренолайф... Ну ничего, на кольях им не особо понравилось!