Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых: Воды спят. Солдаты живут - Глен Кук Страница 88

К этому времени он практически стал новобранцем Отряда, так отчаянно ему хотелось примкнуть к какому-нибудь человеческому сообществу и заслужить одобрение окружающих. Меня грызла совесть, ведь я, по сути, использовала его втемную.

Пленным нашлось применение в нашей подготовке к походу. Большинство охотно ухватилось за возможность заработать освобождение – я пообещала взять с собой в качестве носильщиков только ленивых. Кто-то пустил слух среди пленных, что наша деятельность за Вратами Теней может потребовать человеческих жертв.

Я нашла Гоблина у Одноглазого, чье выздоровление как будто пошло быстрее с появлением Готы. Хотя не исключено, что причиной было страстное желание избавиться от старухи и ее стряпни. Ключ лежал на столике между колдунами. Дой, Тобо и Гота сидели здесь же и наблюдали, не вмешиваясь. Даже матушка Гота помалкивала.

Сари отсутствовала, и это казалось подозрительным.

В своей заботе о Тобо она зашла слишком далеко. Слишком уж сильно за него беспокоилась, гораздо сильнее, чем соглашалась признать. И львиная доля ее опасений была связана с ближайшим будущим.

– Вот здесь, – сказал Одноглазый как раз в тот момент, когда я наклонилась посмотреть, чем занимается Гоблин.

Маленький лысый старик держал в руках молоток и зубило. Он приставил зубило, ударил молотком, и от Ключа отскочила чугунная крошка. Очевидно, это продолжалось долго – почти половина чугуна уже сошла, обнажив нечто, отлитое из золота. Меня так изумило отсутствие алчного блеска в глазах у колдуна, что я не сразу забеспокоилась из-за того, что они проделывали с Ключом.

Я открыла было рот, но Одноглазый, не повернув головы, опередил меня:

– Не спеши штаны пачкать, Малышка. Мы не причиним вреда Ключу. Ключ – это то, что внутри. Золотой молот. Ты не могла бы наклониться чуток и прочесть, что на нем написано?

Я так и сделала: вгляделась в буквы, которые стали видны, когда отлетел чугун.

– Вроде тот самый язык, на котором написана первая книга Анналов.

Не говоря уже о первой Книге Мертвых.

Гоблин указал зубилом на рельефный символ, повторяющийся в нескольких местах.

– Дой говорил, что видел этот знак в роще Предначертания, в храме.

– Ему там самое место. – Я узнала символ – шри Сантараксита объяснил мне его значение. – Это знак богини, ее личное клеймо, так сказать. – Я сознательно не называла ее по имени. – Не произносите ни одного из ее имен – в сочетании с этой вещью они способны привлечь ее внимание.

Все оторопело уставились на меня.

– Может, вы уже так делали? Нет? Дядюшка, может, хоть ты мало-мальски представляешь себе, как эта штука работает?

У меня было интуитивное ощущение, что Нарайян Сингх ни за что не отдал бы нам эту вещь, если бы знал, чем именно владеет. Возможно, ее единственное назначение состоит в том, чтобы жрец, у которого она находится, мог в любой момент позвать богиню. Даже священные манускрипты моей религии утверждают, что в древние времена люди имели гораздо более тесные и, прямо скажем, жуткие взаимоотношения с Богом. Но в мифологии Кины, насколько я помню, ничего не говорится ни о каком молоте. Любопытно. Может, шри Сантараксита прольет какой-никакой свет?

Между тем Гоблин продолжал отколупывать чугун. Дело продвигалось быстро.

– Никакой это не молот, – сказала я. – Что-то вроде кайла. Атрибут культа обманников, древний, как сама земля. Его религиозное значение должно быть исключительно велико. Давайте покажем эту штуку девушке и посмотрим, как она среагирует.

– Да ты, гляжу, прямо эксперт по Кине, Дрема. Ну-ка, поделись своими предположениями.

– У такого инструмента имеется специальное название, только я его не помню. Каждая ватага обманников имела кайло вроде этого. Правда, не золотое. Применялось оно после убийства, в церемониальном погребении. Душилы дробили им кости жертвы, чтобы сложить ее в клубок. Иногда им же рыли могилу. Все с соответствующими ритуалами, конечно, для ублажения богини. Мне и впрямь кажется, что нужно показать кайло Дщери Ночи и послушать, что она скажет.

Все не отрываясь смотрели на меня – должно быть, ждали, что я вызовусь добровольцем.

– Чур, не я, – сказала я. – Мне пора баиньки.

И что же? Все взгляды по-прежнему прикованы ко мне. Ой, да черт с вами. Как-никак я здесь главная, сама взялась за этот гуж. Такие задачи, как эта, не для рядовых парней.

– Хорошо. Дядюшка, Тобо, Гоблин, вы со мной, прикроете. У этой милашки наверняка есть таланты, о которых мы даже не догадываемся.

Мне уже сообщили, что пленница по-прежнему норовит по ночам выбраться из тела, несмотря на все применяемые к ней меры сдерживания. Достойная дочь обеих своих матерей. А что может произойти, если она слишком разволнуется, – этого даже представить себе никто из нас не мог.

– Не люблю я находиться рядом с ней, – запротестовал Тобо. – Аж мороз по коже.

Гоблин опередил меня:

– Парень, мы все ее боимся. Я за полтора века не встречал никого жутче. Привыкай, учись справляться со страхом. Это необходимо в работе – в той самой, для которой ты якобы рожден и к которой так рвешься.

А вот это любопытно. Гоблин в качестве учителя и тренера выражается гораздо членораздельнее, чем Гоблин, которому охота выглядеть бездельником и лодырем.

Маленький колдун продолжал давать указания:

– Ты понесешь Ключ. Ты молодой и сильный.

Когда мы вошли в палатку, Дщерь Ночи не подняла глаз. Может быть, даже не заметила нашего появления. Выглядела она так, будто медитировала. Или беседовала с Матерью Тьмы. Гоблин постучал по решетке, с которой лавиной сошла ржавчина.

– Нет, вы только посмотрите! Ловко!

– Что такое? – спросила я.

– Это какое-то колдовство, воздействующее на железо. Оно ржавеет в тысячу раз быстрее. Сообразительная девчонка. Только…

Сообразительная девчонка посмотрела вверх. Наши взгляды встретились. Меня до костей пробрал холод.

– Только – что? – спросила я.

– Только все чары, удерживающие ее саму, привязаны к этой клетке. Все, что творится с клеткой, происходит и с ней. Посмотрите на ее кожу.

Я поняла, что он имел в виду. Дщерь Ночи, конечно, не заржавела, но ее кожа стала пятнистой и дряблой.

Взгляд пленницы сместился в сторону дядюшки, Гоблина и Тобо… Она ахнула в изумлении, как будто впервые увидела мальчика. Медленно поднялась и подошла к решетке, не сводя с него глаз. Озадаченно нахмурилась. Ее взгляд метнулся к предмету, который Тобо держал в руках.

Она открыла рот, и, клянусь, из него вылетел рев, которому позавидовал бы взбешенный слон. Глаза стали как блюдца. Она ринулась вперед. С решетки снова посыпалась ржавчина, прутья согнулись, но не поддались. Девчонка просунула между ними руку в отчаянной попытке схватить Ключ. Кусочки почерневшей кожи отваливались, как ржавчина от решетки. И все равно девушка была чудо как хороша.