Смеющийся труп - Лорел Гамильтон Страница 87

Ванда смотрела на меня, как маленький ребенок, которого родители оставили в темноте. Я повернулась и пошла прочь, а она глядела мне вслед, сжимая в дрожащих руках пистолет.

Сухая трава шуршала о мои джинсы. От ветра по ней пробегали бледные волны. Надгробные плиты торчали из травы, словно зубцы подземных стен или спины морских чудовищ. Мне не надо было думать, куда идти, мои ноги сами находили дорогу.

Интересно, точно так же чувствуют себя зомби, когда им приказывают подойти? Нет, зомби должен тебя услышать, его нельзя позвать на большом расстоянии.

Доминга Сальвадор стояла на вершине холма. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне низкой луны. Скоро рассвет. Еще пока ночь, но она уже на исходе. Если мне удалось бы потянуть время до восхода солнца, я уже не смогла бы оживлять зомби. И возможно, заклинание тоже утратило бы свою силу. Но это лишь в том случае, если мне повезет больше, чем я того заслуживаю.

Доминга стояла внутри темного круга. У ног ее лежал мертвый цыпленок, и она уже начертила круг власти. Все, что от меня требовалось, это войти в него и убить человека. Только через мой труп.

Гарольд Гейнор сидел в своем инвалидном кресле с электрическим приводом на противоположной стороне круга. Энцо и Бруно стояли рядом. Они были вне круга, и им ничто не грозило. Рисковала только Доминга.

— Где Ванда? — спросила она.

Я хотела соврать, что она уже в безопасности, но правда сама выплеснулась из моего рта:

— Она на гравиевой дорожке, внизу.

— Почему ты ее не принесла?

— Ты можешь давать только один приказ за раз. Ты приказала, чтобы я пришла. Я пришла.

— Упрямая даже сейчас. Как интересно, — сказала Доминга. — Энцо, сходи, принеси девочку. Она нам нужна.

Ни говоря ни слова, Энцо пошел по сухой шелестящей траве. Будем надеяться, Ванда его пристрелит. Будем надеяться, что она не израсходует на него все патроны. Нет, она должна оставить несколько пуль на Бруно.

В правой руке Доминга держала мачете. Его лезвие было черным от крови.

— Войди в круг, Анита, — сказала она.

Я пыталась сопротивляться приказу, но тщетно. Лишь на мгновение замешкавшись, я вошла в круг и почувствовала легкое покалывание в позвоночнике. Но круг не был закрыт. Не знаю, как ей это удалось, но он не был замкнут. Круг выглядел достаточно прочным, но все еще был открыт. Все еще ждал жертву.

В темноте прозвучали выстрелы. Доминга подпрыгнула. Я улыбнулась.

— Что это было?

— Я думаю, что это был твой телохранитель, который пытался проглотить слишком большой кусок, — сказала я.

— Что ты сделала?

— Дала Ванде пистолет.

Доминга ударила меня по лицу свободной рукой. В принципе, ерунда — если бы она не шлепнула меня по той же щеке, что Бруно и «как там его зовут». Синяк теперь будет на пол-лица.

Доминга перевела взгляд куда-то мне за спину и улыбнулась. Я знала, что увижу, еще до того, как начала поворачиваться.

Энцо с Вандой через плечо поднимался на холм. Черт побери. Да, я слышала несколько выстрелов. Неужели она со страху выстрелила слишком рано и впустую растратила все патроны? Проклятие.

Ванда кричала и колотила маленькими кулачками по широкой спине Энцо. Если мы доживем до утра, я научу Ванду, как надо пользоваться кулаками. Она была ранена, но не беспомощна.

Энцо внес ее в круг. Пока он не замкнут, любой может войти в него, не нарушив магии. Он положил Ванду на землю и заломил ей руки за спину. Она продолжала кричать и сопротивляться. Что ж, я ее понимала.

— Пусть Бруно тоже ее подержит. Удар должен быть единственным и смертельным, — сказала я.

Доминга кивнула.

— Да, ты права. — Она жестом велела Бруно войти в круг. Он заколебался, но Гейнор сказал ему:

— Делай, что она говорит.

После этого Бруно оставил сомнения. Гейнор был его денежный бог. Энцо и Бруно прижали руки Ванды к земле, практически лишив ее возможности двигаться.

— Опуститесь на колени и держите ей голову, — сказала я.

Энцо первым встал на колени и положил свою тяжелую руку Ванде на голову. Она начала плакать. Бруно тоже встал на колени и свободной рукой прижал к земле ее плечи. Теперь она вообще не могла пошевелиться. В нашем деле чрезвычайно важно убить жертву одним ударом.

Доминга с улыбкой протянула мне маленький коричневый флакон с мазью. Мазь была белой и пахла гвоздикой. Я предпочитаю использовать розмарин, но и гвоздика тоже неплохо.

— Как ты узнала, что мне понадобится?

— Я спросила Мэнни, что ты обычно используешь.

— Он не сказал бы тебе, старая сука.

— Сказал бы, если бы я угрожала его семье. — Доминга засмеялась. — О, не расстраивайся так. Он не предавал тебя, chica. Мануэль думал, что я просто интересуюсь твоими способностями. Я ведь действительно ими интересуюсь, ты знаешь.

— Скоро ты все увидишь своими глазами, — сказала я.

Она коротко кивнула.

— Натри себя мазью в нужных местах.

Я намазала мазью лицо. Она была прохладной и чем-то напоминала воск. Гвоздики придали ей леденцовый запах. Потом я положила мазь на грудь, напротив сердца, и, наконец, на надгробие.

Теперь нам нужна была только жертва.

— Не двигайся, — приказала Доминга.

Я застыла, будто скованная льдом. Ее монстр так же стоит, застыв в коридоре, как я?

Доминга положила мачете на траву и вышла из круга.

— Поднимай же мертвых, Анита, — сказала она.

— Сначала, пожалуйста, спроси Гейнора кое о чем. — Это «пожалуйста» далось мне с трудом, но без него было нельзя.

Доминга посмотрела на меня с любопытством.

— О чем?

— Этот его предок тоже был вудуистом?

— Какая разница? — спросил Гейнор.

— Ты дурак! — рявкнула Доминга. Она нависла над ним, сжав кулаки. — Именно из-за этого в первый раз ничего не вышло! А ты заставил меня подумать, что это я виновата!

— О чем вы болтаете? — возмутился Гейнор.

— Когда оживляешь вудуиста или аниматора, магия, случается, преподносит неприятные сюрпризы, — сказала я.

— Почему? — спросил Гейнор.

— Магия твоего предка столкнулась с моей, — пояснила Доминга. — Ты уверен, что этот покойник не имел отношения к вуду?

— Понятия не имею, — сказал Гейнор.

— А ты знал насчет первого? — спросила я.

— Да.

— Почему же ты мне не сказал? — вскричала Доминга. Ее сила мерцала вокруг нее подобно темному нимбу. Интересно, она убьет его — или ей больше нравятся деньги?