Консул Содружества - Александр Зорич Страница 87

– Я пришла, чтобы сказать: я признаю, что сильно заблуждалась относительно вашей чумной команды. Также я признаю вас в качестве полномочного посольства вашего народа. И готова серьезно рассмотреть все ваши соображения насчет того, как нам справиться с кровернами.

Голдсмит, увы, не поняла притчи – это даже я сообразил. И Вок не замедлил указать ей на это:

– Мы не воюем с кровернами. Мы не собираемся с ними «справляться». И не советуем делать это людям Хищного Тулана.

Повисла неловкая пауза.

И что бы они все делали без капрала Сержа ван Гримма, а? Может, пора мне в Нижнюю Палату баллотироваться?

– Сениор ворэнт! – выпалил я. – Разрешите обратиться к сениоре корветтен-капитану!

– Разрешаю, капрал.

– Сениора корветтен-капитан! Война с кровернами – это наше дело, дело Содружества. Народ Яшкина не враждует с кровернами. Единственное их желание: встретить Мастера Мыслей кровернов и поговорить с ним. Но, сениора корветтен-капитан, я полагаю, что Содружество сможет извлечь большую оперативную и политическую выгоду, если поможет Воинам Обновления.

Эверт Вальдо щелкнул пальцами. Его лицо выражало нечто среднее между согласием, досадой и одобрением.

– Именно это я и хотел сказать, Голдсмит. Слово в слово.

«Юнгер» болтался на дальнем рейде Декстра Порты, а это значило, что у меня снова солирующая партия. Под названием «Серж ищет Вукуб-Цикин».

Я сидел перед видеофоном, напряженный и гладко выбритый. Вальдо даже настоял, чтобы я надел парадную форму – для солидности. Я знал, что в парадной форме похож на альфонса, находящегося в режиме поиска богатых старушек, но все-таки послушался. В последнюю неделю я вообще стал послушный, как кибермех. Уж больно все кругом крутые.

В глубине кают-компании, вне фокуса камеры, расселись майянцы и наши лоботрясы. Всем было интересно – даром что их общество меня сильно смущало.

– Пехотный госпиталь?

– Да. Доброго времени суток.

– Взаимно. Я хочу справиться о состоянии здоровья ребенка, девочки.

– Кем она вам приходится?

– Племянницей моей сестры, – соврал я.

– Назовите ваше имя, должность, имя девочки и свой идентификационный номер. – Дежурный медбрат деловито скосил глаза на экран своего милитума.

Я отчеканил всю требуемую информацию. Озабоченно сопя, медбрат начал войну с интерфейсом милитума. Я и вся наша братия следили за манипуляциями информатора со смесью презрения и алчности на лицах. Презирали мы бюрократию, алкали – новостей.

Наконец информатор поднял на меня свои соловые глаза и ответил:

– Прошу прощения, сениор ван Гримм. Но информация, связанная с Севериной ван Гримм, запрещена к свободной циркуляции.

– Это значит, что я даже не могу узнать, где она?

– Извините, конечно, – замялся медбрат. – Я понимаю, это вроде бы полная глупость, но…

– Скажите мне тогда, какой умник засекретил эту информацию? А заодно – как я могу оспорить это решение.

– Я… я… честное слово, не знаю, как вам помочь. Может, вам имело бы смысл обратиться к лейтенанту Валрусу? Только он сейчас вроде бы в отпуске… Тогда, может быть, к сержанту Абу-Касиму? Впрочем, он, кажется, будет только завтра утром, он сейчас в рестора… то есть на совещании.

Все это очень и очень дурно пахло.

У меня даже зародилось нехорошее подозрение, что о мыслительных сверхспособностях моей Северины уже пронюхали ответственные дяди и тети из оперативной разведки.

А ведь права была Аля Лаура, когда говорила мне, что не хочет присваивать девчонке UP индекс, отвечающий за ультрапсихосенситивность! Видать, пришлось Але Лауре этот индекс все-таки присвоить. Под давлением снова-таки ответственных дяденек. И я решил сменить тактику.

– В таком случае мне нужна доктор Аля Лаура Омаи.

– Доктор Омаи на дежурстве, – развел руками информатор.

– Все равно, я настоятельно прошу соединить меня с ней.

– Но у меня нет такой возможности! – Медбрат отвел взгляд, из чего я сделал вывод, что он врет.

– Что значит «нет возможности»?!

– Дело в том, что доктор Омаи в желтой палате. Вы, конечно, не знаете, что такое желтая палата, а ведь…

– Не пудри мне мозги, приятель, – довольно резко перебил его я. – Бывал я в этой вашей желтой палате – и притом неоднократно. И знаю, что у доктора Омаи помимо книжек и цветочков на рабочем столе имеется экран видеосвязи! А вот твои действия можно квалифицировать как саботаж и подать заявку в Особый отдел о твоем служебном несоответствии. Что за ерунда?! Я не только не могу узнать о состоянии здоровья моей девочки, но я даже с лидер-врачом связаться не могу? А ведь терминал видеосвязи на ее столе я видел собственными глазами!

Это был чистейший блеф. В ту ночь, когда мне в единственный раз посчастливилось лицезреть спящую над загадочной книжкой Алю Лауру, мне и в голову не приходило присматриваться – есть там видеосвязь или нет.

Но как бы там ни было, а сработало! Что значит вовремя перейти на «ты». Вот она – волшебная сила наезда! На месте Вальдо я бы диссертацию об этом написал.

Нажевав в экран с полмешка извинений, медбрат попищал своим милитумом. Не прошло и минуты, как я уже смотрел на нее. Или правильнее было бы сказать – «на Нее»?

– Аля Лаура Омаи?

– Да, это я, – близоруко щурясь в экран, отвечал мне предмет моего вожделения. – Извините, а кто это?

– Это Серж! Серж ван Гримм.

Пауза.

– А-а, – наконец-то вспомнила Аля Лаура. – Вы тот парень, который спас IL-RR-67-UP? Как же ее звали, подождите… Северина ван Гримм, правильно?

– Правильно. А потом мы с вами пили бульон в кафетерии.

– Что-то припоминаю… да… конечно, я помню вас! – Аля Лаура приветливо улыбнулась и перебросила волосы с груди за спину.

В ее движениях было так много изящества и силы, что у меня сладко засосало под ложечкой. Мучительно хотелось остаться с ней наедине – хотя бы в рамках этого сеанса видеосвязи.

Но две дюжины пар глаз, следящих за мной из темноты, не предоставляли мне даже такой возможности. Ничего не оставалось, кроме как забыть о личном и перейти к общественному. «Первым делом, первым делом самолеты», – помнится, мой дед по матери частенько напевал этот древний гимн российского космофлота.

– Дорогая Аля Лаура, мне нужно знать, что случилось с ребенком.

– Извините, Серж, но я не вправе разглашать эту информацию. Мой профессиональный долг не позволяет мне…

– Но вы же рассказывали мне о ней раньше! Что же случилось теперь? Неужто этот чертов индекс ей присвоили?

– Вы угадали, Серж, – кивнула Аля Лаура и сразу как-то помрачнела. – Теперь жизнь у малышки будет нелегкой. Тем более что она, по-видимому, сирота. А как сирота с индексом UP, она переходит на особое попечение правительства. Именно вследствие этого статуса – «особое попечение» – я и не могу вам ничего рассказывать.