Несравненное право - Вера Камша Страница 87

Принц, прихрамывая — он не был ранен и сам не понимал, откуда взялась ноющая боль в ноге, — медленно обошел всех, старательно вглядываясь в осунувшиеся чумазые лица. Раньше их было слишком много, чтобы он мог запомнить всех, а теперь — в самый раз. Люди следили за Луи с каким-то странным выражением, словно от того, что он скажет и сделает, зависела и их судьба, хотя воины разгромленной армии вольны были идти на все четыре стороны. Если дойдут, конечно.

Сын Эллари невольно по привычке поискал глазами Матея и вдруг понял, что ветеран ушел туда, откуда пока еще никто не вернулся. Дыра в душе, пробитая этой смертью, была не из тех, которую можно чем-то заткнуть, но надо было жить, думать, что-то делать со всеми этими людьми, которые отчего-то не расходятся, а смотрят на него, Луи че Лагга. Принц устало провел рукой по лбу, поправляя сползшую повязку. Проклятый день наконец-то кончился, синие густые тени наползали со всех сторон, на небе появились первые звезды, и принц отыскал среди них Волчью, ту, что стояла в зените в момент его первого крика… Что ж, будем считать это советом свыше… Луи Арцийский решительно вышел на середину поляны.

— Кто может стоять, подойдите ко мне, чтобы я мог вас видеть.

Воины вскочили со своих мест, словно только этого и ждали, впрочем, так оно и было. Луи помедлил, пока не наступила полная тишина — слышно было лишь журчание ручья, у которого завели свою извечную песню любвеобильные лягушки, и поднял руку.

— Мы сегодня хорошо дрались, — его голос в напряженной тишине показался неожиданно сильным и звонким, — очень хорошо, и не наша вина, а наша беда, что бой проигран. Мы выполнили свой долг перед империей, сделали даже больше, чем она заслуживала. Поэтому я, Луи че Лагг, сын принца Эллари Арцийского, освобождаю вас от присяги императору Базилеку, пустившему в Арцию врагов. Все, кто устал, ранен, кому надоела эта война, могут сложить оружие и уходить. Я требую только одного, сделайте это немедленно! Империя не заплатила вам за службу, но у меня есть несколько драгоценностей, возьмите их и продайте, — Луи рванул на себе ворот рубахи и сорвал с цепочки медальон с крупным бриллиантом, а затем, чуть помедлив, снял с пальца кольцо, — я должен вам больше, но у меня, кроме этих вещей, ничего нет. Ну, вы решили?

Люди молчали, затем один, пряча глаза и путаясь в петлях, расстегнул кирасу и бросил ее к ногам принца.

— Мне не надо денег, — голос воина звучал тускло и хрипло, — но я должен спасти семью. Я ухожу.

— Хорошо, — кивнул Луи. — Кто еще? — из строя вышло еще семеро.

— Это все? — Люди молчали, неприязненно косясь на решивших уйти.

— Хорошо, — еще раз повторил Луи. — Возьмите камни.

Один из воинов, хмурясь, протянул руку, и принц опустил в нее драгоценности.

— Продайте, только осторожно. Среди ювелиров всякие бывают.

— Да что ты делаешь, тварь?! — седой усач, один из немногих уцелевших «Котов», преградил дорогу уходящим.

— Пусть уходят, Ноэль, — устало отмахнулся Луи — Они имеют право.

— Да кто их держит? — презрительно рявкнул «Кот». — Но перстенек этот мы помним. Это память Эллари, и чтоб какой-то дезертир загнал его проклятым ломбардцам!.. Не позволю!

Названный дезертиром затравленно оглянулся и бросил злополучное кольцо в жесткую ладонь ветерана, пробормотав что-то вроде «я не знал»…

— Не знал он, видишь ли… А ну пшли вон, с глаз долой, зайцы драные! — Повторять не пришлось, уходящие мигом скрылись в кустах. — Ну и… с ними, — смачно сплюнул вслед Ноэль и заорал на оставшихся: — А ну, смирно! Спины прямо, брюхи убрать. Слушать мою команду. Его Величеству, императору Арции Луи Четвертому виват!

2229 год от В.И.

Вечер 5-го дня месяца Медведя.

Северная Таяна

Эмзар остановил Опала на вершине высокого холма и огляделся. Солнце уже скрылось за горами — черным зубчатым силуэтом на багровом бархате. Однако темнота никогда не была для эльфов помехой, и летящие Всадники были ему прекрасно видны — два стремительных черных силуэта, окруженных холодным лиловым ореолом. Эмзар привстал на стременах, словно это что-то меняло, и огляделся еще раз. Да, они оказались там, где должно. Конечно, с той поры, как он проезжал здесь, холмы стали заметно ниже, а Гремиха уже, но эльф никогда не собьется с дороги и, сколько бы лет ни прошло, всегда найдет место, где однажды побывал.

— Ты уверен, что стоит их тревожить? Они могут быть опасны, — Клэр задал свой вопрос только для того, чтоб прервать молчание.

— Безусловно, я видел их, когда искал мать.

Утренний Ветер передернул плечами — от признания Эмзара становилось зябко. Разумеется, он, как и другие жители Убежища, подозревал, что в семье Владык произошло что-то из рук вон выходящее, но толком никто ничего не знал. И вот теперь Эмзар спокойно говорит о том, что много веков тщательно скрывалось.

— Пришло время узнавать чужие тайны, а не хранить свои, — Снежное Крыло, видимо, понял, что нужно как-то объяснить свое поведение, — как бы то ни было, я бывал в Таяне и видел пресловутых Всадников. Это было страшно, Клэр. Я чувствовал жуткую, древнюю мощь и огромную ненависть, нет, не ко мне лично, но ко всему нашему народу. Они могли и хотели стереть меня в порошок, но не сделали этого. То, что я эльф, Стражи Горды поняли сразу, но пропустили меня. Обратно я, кстати говоря, добирался через Внутренний Эланд. Еще раз проехать мимо Всадников было выше моих сил. И я долго думал, почему меня не тронули.

— Этого мы наверняка не узнаем никогда.

— А вот и нет, — устало ответил Эмзар, — Всадники Горды, как они сами себя называют, стоят тут с одной-единственной целью — не позволить перейти перевал кому-то, кого они называют Ройгу и кто связан с этим Белым Оленем, если только он сам не есть… Белый Олень. Ах да, ты этого не знаешь… Они помогли Рамиэрлю и Герике, даже проводили их почти до Убежища своими путями. В Герике они почуяли что-то им близкое. Но ни она, ни Рамиэрль, ни я так и не поняли до конца, что они говорили. Я надеялся, что Рамиэрль, возвращаясь, их расспросит…

— Звездная мать! Но ведь они…

— Они враги Ройгу, мне этого довольно! Для начала я хочу проехаться к тем холмам и посмотреть, что там произошло.

— Там?

— Да, мы сейчас как раз по ту сторону гор, вон видишь эту двухголовую вершину, мы вчера свернули, чуть не доехав до нее. Да, это случилось здесь.

Клэр молча тронул своего коня, и два всадника шагом направились вниз.

— Как здесь пустынно, — художник обвел взглядом стремительно темнеющие холмы.

— Люди избегали здесь селиться из-за Всадников, а тракт проходит немного в стороне, мы же перешли горы через Старый перевал, который давным-давно заброшен.

— Заброшен?

— Да, была одна история, — Эмзар явно не хотел продолжать. — Как бы то ни было, нам туда.

Кони волновались, не хотели идти, но эльфы могут заставить любое животное подчиниться своей воле, а уж своих питомцев тем более. Не прошло и полуоры, как Клэр и Эмзар достигли цели. Да, вчерашняя гроза, вернее, не гроза, а бой, бушевал именно здесь. Холм стал черным и блестящим — его земляная шкура сошла, обнажив базальтовое нутро. Древний камень был покрыт свежими выбоинами, по нему змеились трещины, и из одной, самой глубокой, сочилась вода, словно кровь из раны.