Чародей - Джин Вулф Страница 85

— Я люблю Бертольда Храброго, — Сказал я.

— Ну вот, видите? Теперь представьте, что вы перестали его любить. Вы почувствуете какую-то пустоту в душе, правда ведь?

— Пожалуй.

— Точно почувствуете, если действительно любили Бертольда. Пустота образуется на том месте, которое раньше занимала любовь. Это все равно что потерять зуб. Когда зуб выпадает, вы его выбрасываете. Скорее всего вы никогда больше его не увидите. Но ведь где-то в мире он по-прежнему существует. Возможно, ваш зуб найдет какой-нибудь крестьянин, копающий землю, или галка притащит его в свое гнездо.

Я рассеянно кивнул:

— Гильф, принеси мое копье, пожалуйста.

— С любовью то же самое, и она обычно уходит туда, где в ней сильнее всего нуждаются. Потерянный кот идет к воде, коли может.

— Я не знал.

Облако, слушавшая Мани, передала мне мысленный образ пятнистого бело-коричневого пони, поднимающегося на один холм за другим и наконец достигающего подножья высокой горной гряды.

— Поэтому потерянная любовь уходит в Йотунленд, где нет любви или, по крайней мере, очень мало — как в сердце несчастной рабыни, единственным другом которой является ее кот. Во всяком случае, Йотунленд — одно из мест, куда она уходит.

Я взял копье из пасти Гильфа и сел в седло, перекинув через него правую ногу по широкой дуге, чтобы не задеть Мани.

— Она хранится в зале Утраченной Любви в Утгарде. Те, кто потерял любовь… Если верить слухам. Как я сказал, мне не удалось проникнуть туда. Те, кто потерял любовь, могут войти и найти утраченную любовь, иногда. — Мани вздохнул и втянул свою лоснящуюся черную голову поглубже в суму. — Я не терял любви. А если и потерял когда-то, я не помню, какая она была. Вот почему я не смог войти туда.

Опережая отряд на расстояние длинного полета стрелы, я скакал один по дороге, тянувшейся меж пустынных полей и лесов, и задавался вопросом, откроется ли передо мной дверь в зал Утраченной Любви.

— Вот здесь, — сказал Тауг и указал рукой. — Здесь они ковали кирки и лопаты — все инструменты.

Еще не успев договорить, он услышал низкие скрипучие голоса ангридов. Мгновение спустя один из великанов, тяжело ступая, вышел из-за угла дома. Он нес на плече киркомотыгу, но на поясе у него висел длинный меч, подобный тем, какими сражались Скоэл и Битергарм.

Свон и Тауг тронули лошадей, но он преградил им путь киркомотыгой.

— СТОЙТЕ!

Свон натянул поводья.

— Мы выполняем поручение короля. Ты рискуешь головой, препятствуя нам.

— Король умер!

— Неправда.

Ангрид угрожающе поднял мотыгу. Свон дал шпоры Мунрайзу и галопом промчался мимо великана к кузнице. Тауг рассмеялся.

— Эй, ты! Ты кто такой?

Тауг снял свой щит с луки седла и показал ангриду изображенного на нем белого грифона.

— А, один из чужеземных рыцарей.

— Раз ты называешь меня так, для тебя я буду рыцарем. Ты хочешь сразиться со мной?

— Месяц назад я убил дюжину южан покрепче тебя.

— Значит, мы сразимся здесь и сейчас. Один на один. — Приподнявшись на стременах, Тауг возвысил голос: — Уберите лук, сэр Свон.

Ангрид оглянулся. Тауг резко пришпорил коня, как недавно сделал Свон. Боевой меч, вытащенный из-за спины одной рукой и крепко сжатый обеими, вонзился инеистому великану под ребра и благодаря усилию Тауга и бешеной скорости Лэмфальта ушел в тело по самый эфес и вырвался у Тауга из рук, когда он на полном скаку пронесся мимо.

Тауг развернул Лэмфальта кругом и перевел с галопа на шаг. Киркомотыга валялась на дороге; ангрид стоял на коленях, согнувшись пополам над лужей крови. Он держался руками за бок, и Тауг на мгновение задался вопросом, пытается ли он вытащить меч, пронзивший внутренности, или же просто старается унять боль.

Ангрид тяжело повалился на землю. Тауг тронул Лэмфальта, а когда под копытами жеребца захлюпала дымящаяся кровь, спешился, оказавшись по щиколотку в крови, с трудом выдернул свой меч и протер клинок лоскутом, отпоротым от рубахи мертвого великана.

На проводившихся в кузнице торгах присутствовали несколько десятков ангридов, и некоторых Тауг узнал. Минут пять он наблюдал за происходящим, а потом, увидев открытую дверь в глубине помещения и изможденные лица в темноте за ней, пришпорил Лэмфальта и проехал прямо в дом.

— Лошадь. — Это был один из слепых рабов, работавших в кузнице. — Здесь лошадь.

— На ней сижу я, — сказал Тауг. — Ты боишься, что мы запачкаем пол?

— Я все подотру. — Исхудалая женщина выступила вперед и взяла Лэмфальта под уздцы. — Вы кто?

Тауг объяснил, и вскоре трое слепых мускулистых мужчин и две женщины собрались вокруг него. Он прочистил горло:

— Кто-нибудь из вас хочет вернуться в Целидон?

— Выбраться отсюда?

— Получить свободу?

— Вы это имеете в виду?

— Да вы шутите!

Последние слова произнес один из слепых кузнецов, и Тауг обратился к нему:

— Я не шучу, Вил, но могут возникнуть нешуточные сложности. По правде говоря, наверняка возникнут. Но, возможно, у нас все получится. Мы постараемся, если вы пообещаете помочь нам.

— Они должны продать нас, — сказал один из мужчин, — когда распродадут все остальное. Хозяин умер.

— Это я убил его, — признался Тауг. — У меня не оставалось выбора. Он хотел убить нас с Этелой.

— Вы забрали с собой девочку? — спросил Вил.

— Ее матушка думает, что она в замке, — сказала одна из женщин.

— Так и есть. Я увел Этелу отсюда прошлой ночью, а ваш хозяин пытался остановить нас. — Тауг глубоко вздохнул. — Выслушайте меня, ибо мы не станем ничего предпринимать, коли вы не захотите. Король — король Гиллинг — вправе забирать рабов у своих подданных, когда у него возникнет необходимость в них. Таков закон. Он…

— А, вот ты где! — раздался голос Свона, и он стремительно вошел в комнату через другую дверь, со щитом на руке и с обнаженным мечом.

— Я думал, вы на торгах, — сказал Тауг.

— Там Шилдстар обо всем позаботится. Мы должны следить за ним, помнишь?

Тауг кивнул.

— Так вот, я следил, и он, насколько я могу судить, играет свою роль наилучшим образом, скупая множество интересующих нас инструментов и инструментов для их изготовления. Я вернулся, чтобы помочь тебе…

— Думаю, здесь все в порядке, — сказал Тауг. — Они уже знают, что я убил их хозяина.

— А наш… э-э… наш приятель помогал тебе? Я имею в виду, сегодня.

Тауг помотал головой.

— Я научу тебя обращаться с копьем, и мы посвятим тебя в рыцари при первой же возможности. Его светлость наверняка сумеет устроить это.