Король моего сердца - Юлия Вакилова Страница 84

Моя девочка!

Грустно мне писать эти строки, но любая правда лучше тягостного незнания.

Твой друг детства жив. Норк нашел его среди прочих попрошаек, побирающихся у церкви. Он сумел выжить после ранения, но не знает, отчего. Твердит лишь, что на него снизошла милость небес. Странно верить этим словам при виде опустившегося, спитого мужчины, у которого к тому же не осталось обеих ног — еще в детстве разорвали дикие собаки. Но в любом случае ему удалось остаться в живых — единственному из всех, кто когда-либо испытал на себе действие черных стрел! Как ему удалось выжить — о том ведает лишь Небо. Но никто кроме него не выжил, все в один голос твердят лишь о том, что яд черных стрел коварен и безжалостен. Единожды попав в тело человека, не ведая жалости он примется разрушать свою жертву, пока не испьёт ту до дна. Постоянный источник его — место ранения, откуда яд постепенно переправляется на остальные части тела, делая кости хрупкими, а кожные покровы — тонкими.

Прости меня, девочка, за такие неутешительные вести. Если бы могла, старая Ниньи пожертвовала собой, лишь бы только помочь Бродяге выжить.

Сама того не зная, няня почти угадала — в том, что необходима жертва для того, чтобы спасти Сапфо. Вот только ею должна быть только она, сама Эллери, и никто другой.

Когда стало точно известно, что ребенка не будет, принцесса сама первой храбро пришла к королю. Тот уже все знал — наверняка донесли пронырливые и всезнающие слуги. Девушка ощущала липкую тревогу, точно змею, обвившуюся вокруг сердце и с каждым днем сжимающую сильнее свой обхват. Казалось бы — чего еще бояться, когда все самое страшное, что могло случиться в ее жизни, уже произошло. Эллери лишь слабо опасалась, что Тринис станет ее удерживать, прикажет оставаться в его замке живым напоминанием об одном из сыновей.

Старый мужчина с непроницаемым лицом выслушал ее сбивчивую просьбу и замер, о чем-то раздумывая.

Эллери ждала его ответа, точно приговора. По сути, так оно и было — вздумай он оставить принцессу у себя, она будет обязана подчиниться его желанию.

Но королю удалось удивить притихшую от волнения принцессу. Наконец, отмерев, он вздохнул и кивнул, качая головой:

— Я понимаю, тебе хочется поскорее вернуться к отцу и забыть все, что здесь произошло, точно страшный сон.

Он был прав и неправ одновременно. Ей тягостно было находиться здесь, в этом дворце, но еще сложнее было стоять рядом с ним, встречать глазами его взгляд, все это время умирая от груза вины на сердце. Это из-за нее мужчина лишился детей, оба его сына так или иначе погибли по её вине. Невысказанное признание душило горло, но осознание, что правда породит еще большую боль и новые жертвы, останавливало от рокового шага.

Она лишь сдавленно кивнула.

— Но напоследок, Эллери, тебе придется в последний раз исполнить долг перед страной своего мужа. Я не хочу и не могу покинуть дворец, только не сейчас, когда души обоих моих сыновей еще не покинули этих стен, — он прерывисто вздохнул и мрачно закончил: — Ты поедешь вместо меня, представляя весь королевский двор.

Король без лишних слов протянул ей послание.

Раскрыв его, она недоуменно пробежалась глазами по коротким строчкам, несущим в себе скорбную весть.

Четыре ночи назад после внезапной болезни скончался король Заир.

* * *

Все время, проведенное в пути к замку королевы Риэль, Эллери было, над чем поразмыслить.

Не было сомнений, что там будет Сапфо, — при условии, что ему действительно стало легче, как исправно доносили королевские соглядатаи. Девушка прекрасно сознавала, что не встретиться им будет просто невозможно, и гадала, хватит ли ей выдержки глядеть в лицо мужчине, не выдавая своих чувств.

Её угнетало страшное знание о судьбе возлюбленного, письмо няни прожигало кожу даже через десятки слоев ткани. Эллери никогда бы не хватило решимости рассказать правду ему в лицо, потому она не собиралась ничего ему рассказывать, надеясь, что её добровольной жертвы хватит сполна.

К моменту, когда экипаж достиг стен замка, погребение уже состоялось. Впрочем, в этом у Эллери не могло быть сомнений — с момента получения письма до ее достижения пункта назначения прошло слишком много времени. Впрочем, то не было редкостью: зачастую прибывшие почтить память усопшего запаздывали на несколько недель и даже больше.

Они едва не разминулись с отцом. Впрочем, и Эллери, и сам король Гидеон скорее бы предпочли, чтобы эта встреча не состоялась.

Глаза короля холодно сверкнули в ответ не неслышное остальным:

— Я возвращаюсь домой.

— Ты знаешь, что тебя ожидает в этом случае, — уклончиво ответил он и более не пожелал обременять себя беседой со строптивым отпрыском.

Эллери прохладно выслушала его ответ, не сомневаясь в отце. Но теперь его гнев или недовольство больше девушку не пугало.

Без короля Заира радушный прежде замок опустел. Не стало веселых голосов, деловитого шума, энергии и жизни, наполнявших каждый этаж, каждый зал и коридор. Как сильно нравился Эллери гостеприимный хозяин, столь отличавшийся от всех надменных королей, что доводилось ей раньше встречать, и потому скорбь её была неподдельна.

Она не была одинока в том печальном чувстве — многие приехавшие почтить память Заира горевали искренне, принцесса встречала множество знакомых лиц с печатью скорби. Одним из этих людей был и тот, встречи с которым она боялась больше всего на свете.

В первый раз, когда Сапфо увидел её в тронном зале, пришедшую должным образом поприветствовать и выразить соболезнования овдовевшей королеве, на губах его расцвела слабая улыбка, синие глаза озарились теплым светом. Но принцесса этого не увидела, поспешно опуская голову и приветствуя хозяйку замка.

Зато от безутешной Риэль не ускользнула ни одна деталь.

Эллери сосредоточилась на произносимых словах, точно со стороны отмечая, как глухо и безжизненно звучит её собственный голос. Не дожидаясь окончания положенной аудиенции, сославшись на усталость после дороги, девушка поспешила в свои покои, даже не останавливаясь поприветствовать многочисленных знакомых.

С того вечера Эллери всеми силами принялась избегать Сапфо. Пряталась за спинами свиты, опускала глаза всякий раз, когда шестым чувством предчувствовала устремившийся на нее взгляд синих глаз.

Но не могла отказать в единственной слабости — украдкой разглядывать его из толпы, когда он был занят и не мог подойти к ней.

Мужчина все еще казался невероятно бледным, каждое его движение было замедленно и осторожно. Пострадавшая рука была плотно перебинтована тканью и привязана к телу, и каждый взгляд на неподвижную конечность отдавался вспышкой боли в душе Эллери. А тайное знание, что все это было лишь её виной, заставляло давиться непролитыми слезами и до крови прикусывать губы в порыве отчаяния.

Конечно же, поведение девушки не могло остаться им незамеченным. И мириться с таким положением дел синеглазый король не собирался.