Меченые Проклятием - Дэйв Дункан Страница 83

Это звучало совсем неубедительно, хотя Ордур и признал за обедом, что не может отказаться отвечать на ее вопросы. Булрион приподнял одну бровь, предполагая, что у Гвин есть и другие доводы.

— Теперь о Ниад. Помнишь, как было в Долине? Она смогла помочь Соджим, только когда я оказалась рядом. Даже в ту ночь, когда она вылечила тебя — ничего ведь не произошло, пока не пришла я. Она заставила упасть человека, который тащил на плече опять же меня. И помнишь случай с Мандасилом?

— Ты считаешь, что ты ивилграт?

— Нет. По-моему, я каким-то образом усиливаю их воздействие или лучше его направляю. Мне кажется, что я влияю и на других Меченых. Это ведь я придумала послать Раксала к Джодо в ночь нашей свадьбы. Он не хотел идти, но все же пошел. И это оказалось к лучшему для всех. Ты же видел, что он отвечает на мои вопросы, хотя никто другой не может вытянуть из него ни слова. С тех пор как это пришло мне в голову, я провела несколько опытов. Например, отвела в сторону Шарда и сказала ему, чтобы он перестал портить лошадей, потому что этим он только затягивает путешествие и делает хуже всем. Он, конечно, говорил, что ничего лошадям не делал, но с тех пор ни одна лошадь не потеряла подкову.

— Но ты же знаешь, что огоулграты непредсказуемы. Это ничего не доказывает.

— Может быть, — сказала Гвин. Ей самой хотелось бы думать так же. — Я сказала Васлар, что, если она хочет опять стать мужчиной, ей надо постараться ускорить очередное перевоплощение. Джасбур считает, что это не помогает. Но Васлар помогло. На следующее утро она... то есть он уже начал меняться. Джасбур говорит, что она ни разу не видела стольких изменений за такое короткое время.

Старик только фыркнул:

— Это все может быть чистым совпадением. Я могу, на пример, сказать, что стоит мне щелкнуть пальцами и начинается дождь. Может быть, не сразу, может, через месяц или два, но дождь обязательно пойдет.

Гвин благодарно засмеялась.

— Мы все устали и изнервничались, детка, — сказал Булрион. — По-моему, тебе мерещится бог весть что.

Он хотел сказать еще что-то, но порыв ветра швырнул им в лицо облако пыли. Лошади испуганно шарахнулись. По сторонам дороги возвышались темные скалы. Вдоль мрачного каньона с воем дул ветер, пронизывая Гвин насквозь, хватившись свободной рукой за шляпу, Булрион опять оглянулся на кавалькаду. Убедившись, что все в порядке, он громко — чтобы перекричать вой ветра — сказал Гвин:

— Если у тебя есть какой-нибудь сверхъестественный дар, дорогая, так это — умение ладить с людьми. Не знаю, что бы делал в дороге без тебя. А в обращении с некоторыми мечеными — Ниад, Мандасилом — этот дар учетверяется. Я согласен, что ты как бы прибавляешь им уверенности. Но ты и мне прибавляешь уверенности! Это — все, что я согласен признать. Гвин стала рассказывать ему про Голос. Ее рот был забит пеплом, а из глаз струились слезы. Но Булрион и в Голос не поверил. Спросил, когда она его в последний раз слышала. Пришлось признаться, что две недели тому назад — когда они переходили вброд Флугосс. Булрион пренебрежительно дернул плечом.

— Тогда брось беспокоиться. Люди не так уж редко слышат голоса. Никакая ты не меченая, Гвин! Ты сама говоришь, что ты не ивилграт. Ты не умеешь творить чудеса, видеть будущее, читать в умах других людей. И, насколько мне известно, ты пока что не превратилась в мужчину. — Он широко улыбнулся, ощерив желтые зубы в слипшейся от грязи бороде. — И уж во всяком случае, ты не холодный муолграт. Что тогда остается?

Гвин кивнула и решила на этом прекратить разговор. Оставалась еще одна возможность — поулграт. Почему семь судеб представлены только шестью разновидностями меченых? Тибал Фрайнит утверждал, что те, кого пометит Проклятием Великая Поуль, просто умирают.

А вот Возион в этом не уверен. Он считает, что существует седьмое Проклятие, которое, правда, встречается очень редко. Он сказал Гвин, что об этом тридцать лет тому назад словно бы случайно обмолвился один из его учителей. Точные слова он не помнил и отказался делать какие-нибудь предположения. А ведь это логично. Поуль распоряжается судьбами. Солнце правит другими планетами, и вполне вероятно, что поулграт, если есть такое Проклятие, способен управлять другими мечеными. Само по себе это не так уж страшно. Способность управлять мечеными ей очень даже пригодится, особенно в Рарагаше. Но Гвин беспокоило другое: каждое Проклятие имеет лицевую и оборотную стороны. Лекари могут и вызвать болезни, те, что читают чужие мысли, часто приводят в исступление и себя, и других. Те, что видят будущее, не имеют права его кому-нибудь открыть. И так далее. Проклятие дает преимущества, но ни одно из них не является неоспоримым благом.

«Какова же оборотная сторона моего Проклятия? — думала Гвин. — Почему никто не хочет со мной об этом говорить?»

Гвин слышала, как рарагашцы в разговоре поминали Южные ворота, но не предполагала увидеть настоящую крепость — высокое мрачное сооружение из черного камня, которое полностью перегораживало каньон. Парапет с бойницами для лучников и островерхая крыша из шифера придавали строению грозный вид — подстать окружающей его унылой и безлюдной местности. Тут Гвин вспомнила, что Рарагаш первоначально был тюрьмой.

Этот бастион, как сами Судьбы, не давал поблажки никому, не пропуская внутрь посторонних и не выпуская тех, кто захотел бы сбежать. Попасть в Рарагаш можно было только через темный узкий туннель, через который едва прошла бы лошадь. Единственным свидетельством того, что здесь ожидали или готовы были принять гостей, была грубо сколоченная коновязь. Около нее стояли четыре лошади. Но Раксал и джоолграты куда-то исчезли.

— Постой здесь, — хмуро сказал Булрион жене, — пойду погляжу на все это поближе.

— Гляди-гляди, — покладисто отозвалась Гвин. — Джодо с детьми, видимо, прошли внутрь. Они, наверно, уже далеко, а не то бы мы их услышали. Посмотрю, как ты станешь уговаривать Грома войти в этот туннель.

Булрион слез с коня и потянул его за повод, но Гром, как и предсказывала Гвин, уперся копытами и отказался стронуться с места. Начали подъезжать остальные. Почти все ухмылялись, глядя, как их патриарх пытается перебороть заупрямившуюся лошадь. В конце концов Ульпиону удалось затянуть свою лошадь в туннель. Правда, для этого ему пришлось завязать ей глаза. Следом более или менее охотно двинулись и другие.

В туннеле было прохладно и влажно. Копыта лошадей цокали по камню. Гвин чувствовала, что кое-где в потолке проделаны отверстия, откуда, надо полагать, на незваных гостей можно сбрасывать разные тяжелые предметы. Туннель вывел их в похожий на колодец двор, который имел только одно достоинство — защищал от ветра. Крепость выглядела заброшенной. Деревянные двери висят вкривь и вкось, на лестницы опасно ступить, вместо окон черные пустые провалы, двор завален мусором. Впрочем, Гвин заметила на земле конский навоз, который вряд ли остался со времен империи.

Сбившись кучкой, путники с беспокойством ждали, что будет дальше. Булрион послан Ульпиона и Заниона за остальными лошадьми.

Гвин хотела было тоже вернуться и помочь, но, подойдя к туннелю, увидела там Тибала Фрайнита, который шел в арьергарде, ведя лошадь на поводу.