Румо, или Чудеса в темноте - Вальтер Моэрс Страница 82

Рала умеет плавать!

Звучит неплохо, решила она. Всяко лучше, чем «Рала умеет вязать»! На улицах все ее поздравляли, а вечером даже закатили банкет в ратуше.

На следующий день полгорода осаждало Ралу с просьбой давать уроки плавания. Отказать она не могла. Сперва натренировала нескольких учителей физкультуры, затем все вместе отобрали самых способных учеников, и уже через несколько дней почти весь Вольпертинг умел плавать — за исключением нескольких самых пугливых и Румо.

С ним Рала решила повременить. Сейчас у нее и так забот полон рот, да и не может же он прятаться вечно: рано или поздно явится в школу. Тогда она возобновит охоту, будет неотступно следовать за ним по пятам и, наконец, добьется своего. Она поклялась в этом памятью Талона. Но всему свое время. А пока она продолжит купаться в лучах славы. В конце концов, Рала — единственная героиня в современной истории Вольпертинга. Знала бы она, какие невероятные события ей еще предстоит пережить!

УРС УМЕЕТ ПЛАВАТЬ

— Я умею плавать! — выпалил Урс, как-то вечером вбегая в комнату Румо с полотенцем через плечо.

Сидя на кровати, Румо увязывал вещи в узел.

— Я ухожу из Вольпертинга, — сказал он.

— Что?

— Ты слышал.

— Хочешь попутешествовать? Вернуться, когда уляжется эта шумиха вокруг Ралы? Подождать, пока это дело быльем порастет? Отличная мысль!

— Нет, я не вернусь.

— Куда же ты пойдешь?

— Не знаю. Посмотрим.

— Ты пришел в Вольпертинг из-за Ралы, а теперь из-за нее же уходишь. Очень умно.

— А что мне остается? Она выставила меня на посмешище всему городу!

— Она тебе жизнь спасла.

— Это я собирался спасти ей жизнь.

— Ну, что ты там собирался — это никому не интересно. А вот если бы не она, ты бы погиб.

— И к лучшему.

— Упрямься, сколько тебе влезет, но ты перед ней в долгу и не можешь просто так смыться.

— Что хочу, то и делаю.

— Конечно!

— Ну, а что мне делать? — в отчаянии крикнул Румо.

— Из этого положения есть только один выход: обратиться к оракулу.

— К оракулу?

— К Орнту ла Окро. У него есть ответы на все вопросы.

— К Орнту? Столяру?

ИСТОРИЯ ОРНТА ЛА ОКРО

Никто в Вольпертинге, даже сам бургомистр, не знал, когда Орнт ла Окро появился в городе. Считалось, что Орнт жил тут всегда. Он был превосходным столяром, но ценили его в Вольпертинге не за это. Особенно хорошо Орнт умел давать советы. Одни оказывались полезны, другие — не очень, но из уст Орнта все они звучали, будто глас оракула. Даже те, кому Орнт дал неудачный совет, приходили снова и снова: так убедительно говорил оракул. Бургомистр советовался с ним по вопросам управления городом. Директор школы дискутировал о проблемах воспитания. Повар обсуждал меню. Юноши приходили за советом, когда не ладилось с девушками. Девушки — когда не клеилось с юношами. При этом все вели себя одинаково: делали вид, будто и не думали просить у Орнта совета. Приносили сломанный стул, расклеившийся ящик комода, сломанный гребень. И пока Орнт ремонтировал испорченную вещь, посетитель разгуливал по мастерской, рассуждал о погоде, о том о сем, но рано или поздно, как гром среди ясного неба, звучала фраза: «Да, Орнт, пока не забыл: у меня есть… эээ… друг (подруга, коллега по работе, подручный), и у него вот какое дело…»

Орнт выслушивал посетителя. Закуривал трубку. Охая, ходил туда-сюда. Вытряхивал трубку. Набивал заново. Закуривал. Клубы голубоватого дыма окутывали все вокруг, и наконец раздавался голос Орнта. Он вызывал доверие, успокаивал, в нем чувствовалась зрелость и мудрость. Казалось, будто монахи катят по деревянным подмосткам бочонок с изысканнейшим вином столетней выдержки.

— Н-да-ааа… Я, конечно, не из тех, кто раздает советы направо и налево, но я бы поступил вот как…

И Орнт выдавал первое, что пришло на ум, подкрепляя рекомендацией, как лучше претворить сказанное в жизнь. Народ шел к Орнту вовсе не за единственно верным советом. О нет. Все дело в том, что Орнт брал на себя то, чего они боялись как огня: необходимости принимать решение.

ОРАКУЛ

— Да, Орнт, пока не забыл: ты ведь знаешь Урса, моего городского друга — так вот, у него не ладится с девчонкой…

Орнт не спеша набил трубку табаком и приготовился слушать. Румо говорил торопливо и взволнованно. Беспорядочно перескакивал с одного на другое, несколько раз сказал «я» вместо «Урс», и у него совсем пересохло в горле.

— Н-да-ааа… Я, конечно, не из тех, кто раздает советы направо и налево, но твоему другу, этому… эээ…

— Урсу!

— Да, Урсу я бы передал вот что: когда ты в последний раз совершал ради этой девчонки что-нибудь из ряда вон?

— Что ты имеешь в виду? То есть, будь я на месте…

— Урса.

— Да, будь я на месте Урса, я бы не понял, что ты имеешь в виду.

— Что значит «из ряда вон»? Ну, например, подарить девчонке брильянт, вырванный из лап чудовища. Или еще живое сердце вервольфа в золотой чаше. Что-то в этом роде.

— Что? И где же мне… то есть Урсу достать все это? Девчонкам правда это нравится?

— Дело не в том, что это будет. Пусть хоть замшелый кирпич или ржавая дверная ручка. Главное, чтобы тебе пришлось рисковать!

Румо задумался:

— Не понимаю — то есть Урс бы, наверное, не понял.

— Ай, не вешай мне лапшу на уши со своим Урсом! Весь Вольпертинг болтает про тебя и эту девчонку. Ты втрескался, парень, у тебя даже на лапе написано: «Рала». Видно, когда ветер дунет хорошенько.

Румо схватился за плечо. Орнт ухмыльнулся.

— Не знаю, слыхал ли ты, но в последнее время над тобой потешаются все кому не лень.

— Слыхал, — буркнул Румо.

— Трудность в том, что ты в долгу перед ней. Она спасла тебе жизнь. И ты не можешь просто так прийти к ней и сделать предложение. Не говоря уж о том, что ты все равно не решишься.

Знай Румо, что разговор выйдет таким неприятным, ни за что бы не пришел. Это все Урс со своими идеями! Румо думал только о том, как бы удрать из Вольпертинга под покровом темноты и тумана.

— Есть только один выход из создавшегося положения, — продолжал Орнт.

— Есть выход?

— Да. Тебе нужен тройной талисман.

— Что?

— Тройное волшебство: завоевать ее сердце, загладить вину и восстановить свою репутацию в городе. Три задачи. Чтобы их решить, потребуется тройной талисман. — Орнт показал три пальца.