Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов Страница 82

— Говорят, кто мертвецом рядится и после не очистится, того мертвецы к себе заберут. Успеете ли в баню сходить или в прорубь окунуться, слуги чернобожьи? — весело подмигнул колдунам царь и вместе с царицей прошёл в святилище. Ряженые тут же закрыли за ними ворота на засов и принялись бормотать заклятия, ухмыляясь под скалившимися белыми зубами личинами.

Двенадцать идолов стояли лицом на восток, спиной к входящим. Многие имели звериные головы, и можно было лишь догадываться, что это за боги. С орлиной наверняка Перун-Перкунас. А со львиной, похоже, Даждьбог-Солнце. Два самых больших идола посредине изображали бога и богиню с медвежьими головами. У обоих на шеях — замысловатые бронзовые гривны. Перед богиней стоял большой глиняный сосуд с горловиной в виде медвежьей головы. На снегу чернело два кострища. На одном готовили угощения для пиров, на другом приносили жертвы.

Ларишка окинула взглядом тёмные чаши, белую гладь реки, такой же белый глаз Святого озера. Всё было безмолвно и недвижно, и надо всем — щедрый серебряный свет Велеса-Месяца и его звёздных стад.

— Красиво как! И жутко. Это и есть царство Мороза-Чернобога?

— Нет, — покачал головой Ардагаст. — Оно под землёй или в дебрях — там, где света вовсе нет. Какая уж там красота!.. Да, хорошо здесь. А ещё лучше будет, когда всё это растает, и придёт Ярила, и покроет всё зеленью. Ты ещё не видела нашей весны. Вот красота-то!

Он подошёл к жертвенному кострищу, где уже были сложены дрова, развёл огонь и улыбнулся жене:

— Ну что, поедим медвежатины? Или...

— Или змеиного мяса, как ханьцы! — со смехом подхватила тохарка. — Смотря в каком обличье эти нам явятся. Главное, чтобы они нас самих на праздник не съели!

— Не съедят! Зубы сломают. — Ардагаст расправил одежду. В лунном свете блеснула чешуя панциря, надетого под кафтан.

Ларишка сняла покрывало, плащ, платье и осталась в кольчуге, шароварах и красных сапожках с золотыми бляшками. Потом спрятала одежду в сумку и достала оттуда пояс с махайрой и акинаком и два остроконечных шлема.

Ардагаст надел шлем:

— Ну вот, теперь можно и Масленицу праздновать в этой колдовской берлоге... А веселее всего будет, если и впрямь придут к нам Велес с Ладой, выпьют боспорского вина, закусят бараниной и уйдут Морану встречать.

— Чернобор тогда от злости лопнет! — расхохоталась Ларишка.

Любуясь стройной фигурой жены, на которой удивительно ладно сидела кольчуга, Ардагаст пожалел, что привёл Ларишку в эту западню.

— Слушай, может быть, спустишься сейчас с горы да проберёшься к русальцам или к засаде?

— Ну, знаешь! В одиночку двух медведей одолеть — такого и венеды не могут.

— Вот и отплатите за меня, если что...

— Конечно, отплатим! Разнесём всё это Ахриманово гнездо, ни один колдун, ни одна ведьма живыми не уйдут. Только тебя тогда даже Вышата не воскресит. — В её раскосых глазах блеснули слёзы. — Слышишь, с меня хватит и той ночи, когда ты через волчий лес и упырячье болото пробирался, а я... праздновала!

Ардагаст положил ей руки на плечи:

— Видишь, нам одно остаётся: победить, кто бы из той дыры ни вылез. И победим! Выйдем из этого царства чернобожьего к свету, к весне!

— Да! Как Морана с Даждьбогом.

Жертвенный костёр ярко разгорелся. Ларишка наполнила вином Колаксаеву чашу и сосуд с медвежьей головой. Ардагаст громко произнёс, обращаясь к двум медвежьеголовым идолам:

— Велес с Велой, Хозяева Леса! Шли мы через ваши владения дремучими лесами, гиблыми топями, выгоняли из них нечистую силу. Если не погрешили пред вами и перед Огненной Правдой, примите нашу жертву!

Вино полилось в пламя костра. Древним бронзовым ножом царь зарезал барана, а царица — овцу, и обе туши были брошены в костёр целиком. Проследив взглядом за дымом, поднимавшимся к небу, Ардагаст увидел среди звёзд Белого Всадника, приветственно поднявшего руку.

Зореславич поднял руку в ответ:

— Здравствуй, светлый боже! Хочешь увидеть, как смертные сражаются? Или эти звери и тебе не по силам? Что ж, мы, воины Солнца, вас, светлых богов, не посрамим.

В углу возле стены стояло в лодке на санях чучело Мораны-Масленицы — соломенное, в белой рубахе, понёве из рогожи, дырявом красном плаще, с длинными чёрными волосами. Лицо чучела было белое, как у покойника, зубастое. Страшное, уродливое — и всё равно смешное: зубы скалятся, а рот до ушей. Ларишка простёрла руки к соломенной богине:

— Морана-Анахита-Артимпаса! В эту ночь ты идёшь к людям из подземного мира. Помоги же нам победить тех, кто из этого мира выходить не должен. Помоги нам, несущая смерть и жизнь!

Они не слышали, как в Велесовом сарае жрец в рогатой скурате воззвал: «Проснитесь, Великие Медведи! Охотники пришли к вашей берлоге. Те, кто в святилище, — ваша добыча». И не видели, как на склоне горы появилась широкая проталина от частокола наверху до подножия, как внизу просела земля, открывая вход в пещеру. Они лишь услышали, как кто-то тяжело карабкается вверх по склону.

Вот над частоколом появились две огромные лобастые медвежьи головы. Две пары когтистых лап ухватились за брёвна, с треском выворачивая их из мёрзлой земли. В широкую брешь неуклюже пролезли два громадных, раза в полтора больше обычных, чёрных медведя. Большие тяжёлые головы зверей были низко опущены. Из-за более крупных передних лап в холке медведи были выше, чем в крестце. Глыбы мышц перекатывались под мохнатыми чёрными шкурами. И всё же звери, привыкшие, что все им уступают, не казались воинственными, хотя и не чувствовалось в них добродушия обычного бурого медведя.

Быть может, это всё-таки Велес и Вела? Но стоило Ардагасту шагнуть вперёд с Колаксаевой чашей в руке, как оба медведя поднялись на дыбы. Две пасти раскрылись, обнажая мощные зубы, и громовой рёв огласил городок.

В Велесовом сарае многие, услышав рёв, вскочили из-за столов, некоторые схватились за оружие.

— Мужи северянские, что ж вы? Там Солнце-Царя нашего медведям скормить хотят! — воскликнул Славята.

И в «раю», и в «пекле» сверкнули мечи и акинаки, поднялись тяжёлые посохи. Люди, громко ругаясь, двинулись с двух сторон на середину дома. Но верховный жрец взмахнул двоерогим посохом, и дорогу мужам преградили чёрные волхвы, выставившие перед собой жезлы с навершиями-черепами, окружёнными мертвенным белым сиянием. Эти жезлы мало кто видел в деле — волхвы зря в драку не лезли, — но все знали: даже лёгкий удар ими мог обездвижить руку или ногу, лишить сознания, а то и убить. Из-под рогатой хари раздался полный издёвки голос верховного жреца:

— Лишнего хлебнуть успели, мужи северянские? В Велесовом сарае не сражаются. Или с богами биться собрались? Так вы не боги и не избранники богов. А царь этот сколотный, может, избран как раз... богам на корм. — Он с силой ударил посохом в пол. — Садись все! Здесь только пьют, гуляют и молятся. Так что ешьте, пейте, гости дорогие, и молитесь, кому знаете. Только сами думайте, кто вам откликнется. Зверобоги в мир вернулись!