Ятаган Смотрителя - Игорь Адамович Страница 82

Епископ Биори постарался устроить настоящий триумф герою, священник не был сентиментален, им двигал деловой расчет, ведь именно Биори был духовником рыцаря и в случае избрания его подопечного императором автоматически становился серым кардиналом государства при новом владыке.

Погибший от эпидемии император не оставил наследников, а среди паладинов никто не сравнится с Болдуином в отваге и преданности делу истинной веры, последнее же деяние рыцаря не оставляло его соперникам никаких шансов.

Триумф был пышен. Улицы столицы украсили гирлянды цветов, вымпелы и флаги, повсюду толпился празднично одетый народ, вздымая ввысь хоругви, размахивая зелеными ветвями и крича так, что сотрясались стены.

В ворота святого города въехал триумфатор в окружении слуг Биори, посланных навстречу его духовному сыну. Рыцарь был облачен в зверски изрубленные, погнутые доспехи, за ним тарахтела крестьянская телега, запряженная верховыми лошадьми и прикрытая окровавленной дерюгой.

Рыцарь с гордым, но в то же время снисходительным выражением на лице приветствовал толпу взмахами латной перчатки. Доехав до центра города, триумфатор спешился перед белоснежной пирамидой, сложенной из мраморных блоков (на ее ступенях стояло все высшее духовенство государства), рыцарь взошел наверх и преклонил колено перед символом веры. Отец Биори торжественно шагнул навстречу и благословил героя, а затем поднял с колена.

— Встань, сын мой, — бархатным и вроде бы негромким голосом, однако слышным решительно во всех концах обширной площади, обратился к рыцарю Биори. — Господь наш как никогда радуется, взирая на свершения своего верного солдата. Поведай нам о тяжком, но победном путешествии своем, ибо все мы жаждем знать подробности сего славного подвига.

— Слушайте, сыны истинной веры, — гулким глубоким голосом обратился рыцарь к толпе. — После долгих бесплотных поисков господь сподобил нас отыскать гнездо врагов наших, повинных в смерти славного императора. Нашли мы их и вступили в страшный бой, ибо сила еретиков столь велика была, что не видел я подобной до сего времени и даже не слыхивал о такой. Все мои воины бились славно и отважно, но пали от рук грозного врага, и бился я с ним, ибо знал, что никому не дано победить паладина истинной веры! И одолел я еретиков и убил их всех. Столь страшны были те враги, что никто не мог победить их долгие столетия.

Рыцарь залез на свою телегу и откинул окровавленную дерюгу, открыв содержимое.

— Вот то, что осталось от предводителя врагов. — Рыцарь сбросил наземь фламберг и пластинчато-чешуйчатые доспехи темного лорда, из которых высыпался серый прах. — Могучий владыка сил зла по имени Морту, поднятый богомерзкой некромантией, стоило моему мечу сразить его, рассыпался в пыль, смерть — его удел! Наш император отмщен!

Народ разразился восторженными воплями, а священники затянули торжественный гимн.

— А вот его верный приспешник, кровососущий живой мертвец Виктор-носферату. — Рыцарь пинком спихнул с телеги вороненую саблю, черный плащ и бархатный камзол знатного дворянина, из которых также высыпался прах. Покопавшись в телеге, Болдуин вытащил лунный клинок и бросил на плащ вампира. — А это оружие Хелиогласа, вождя проклятого народа темных эльфов, который, будучи ранен моим клинком, бросил меч, обратился в мерзкое насекомое и в страхе пытался скрыться, но раздавил я его пятой сапога.

— А кто это? — спросил Биори, откинув дерюгу с облаченного в грязный белый балахон трупа, смотревшего в небо вытаращенными незрячими глазами.

— Это некий Сызрон, он кощунственно называл себя священником, но служил только тьме! Ибо никто, кроме святых отцов нашей великой империи, не вправе так именоваться…

При этих словах лицо отца Биори расплылось в довольной улыбке, а толпящиеся вокруг священники одобрительно закивали капюшонами.

— И снял я с трупа вождя врагов великую святую реликвию, что ниспослана была в незапамятные времена господом нашим своим верным рабам, дабы защитить их от богомерзкого колдовства. — Болдуин поднял над головой шар на медной цепочке, покрытый сложной резьбой. — Имя ей негатосфера, и нет того колдовства, что творилось бы там, где пребывает святой артефакт.

— Но уверен ли ты, сын мой, что это святой артефакт? — в сомнении покачал головой Биори.

— Да, святой отец, ибо прочел о том в некоем редком трактате основателей нашего ордена, а также нашел описание реликвии в обнаруженном мною дневнике темного властелина. — Рыцарь протянул епископу свитки пергамента. — Негатосферу Морту извлек из раки древнего святого, которую гнусно разграбил, и использовал он сей артефакт, чтобы лишать сил богомерзких колдунов, но не для того, чтобы сразить злоделателей, для чего и предназначена была изначально святая сфера, а чтобы подчинить малефиков своей воле, и творили они богомерзкие дела под началом темного владыки и для его славы.

— Воистину великий подвиг свершен паладином истиной веры Болдуином, — мягко начал Биори, обращаясь к толпе, но постепенно голос его набирал силу. — И я, недостойный слуга всевышнего, говорю, что только сей рыцарь достоин возглавить нашу осиротевшую державу!

Народ на площади разразился одобрительными воплями, часть высшего духовенства империи согласно закивала головами, некоторые угрюмо молчали, но возразить не решился никто.

— Мы выкорчуем все другие религии, ибо не религии это, но ересь и мерзость, — выхватив меч и воздев его над головой, возгласил Болдуин. — Мы пройдем этот мир от края до края, в нем останутся только правильно верующие рабы божьи. Все остальные — суть слуги нечистого, дети тьмы, и гибель удел их!

— Да здравствует светлейший император Болдуин Даркнесс Дейт, тьму убивающий! — патетически воздев руки, выкрикнул Биори, и площадь ответила ему слитным согласным ревом. Тысячи людей одновременно опустились на колени и затянули псалом.

Князь дома Белой розы опять маялся ипохондрией, а при виде Саэны щеки старого эльфа тут же шли чахоточными пятнами. Потому стоит ли удивляться, что визит Торна вызвал у Элленора нервный тик на пол-лица. Наверное, если бы орк назвал его «папой», эльфа точно посетил бы кондратий, но магистр ордена Изумрудного дракона был безукоризненно вежлив даже для эльфа.

— Приветствую тебя, князь, — поздоровался Торн, когда слуга проводил его в кабинет и закрыл дверь снаружи.

— Привет и тебе, владыка соседнего государства, — с трудом раздвинув закаменевшие челюсти, выдавил эльф. — Личный визит я воспринимаю как знак уважения, но…

— Я понимаю вас и не пришел бы лично, но случилось два события огромной важности, а полная информация только у меня, следовательно, ответить на возможные вопросы смогу тоже лишь я, — как-то устало сообщил Торн.

— Начни с хорошего.

— Морту и его ковен вырезаны имперцами, победитель признан новым императором.

— Хм… а плохая?

— С нами они собираются сделать то же, что и с Морту, причем не разбирая, кто перед ними — эльф, орк, гном или человек. Отбор оставляемых в живых ведут священники-фанатики по принципу правильности веры, ибо новым императором стал паладин Болдуин.