Ребус-фактор - Александр Громов Страница 81
Ребус-фактор - Александр Громов читать онлайн бесплатно
– Ну вот и наворачивай. Восстанавливай кондицию.
Я подцепил на вилку кусок маринованной рыбы.
– Дядя Варлам… то есть отец… он знает, что я его сын?
– Знает.
– И молчал?
– Я его об этом просила, – сказала мама. – Одну причину для этого ты уже знаешь, а насчет второй мы тогда могли только надеяться. Твой отец – наиболее вероятный кандидат в президенты Тверди. Есть еще Савелий Игнатюк, и есть два кандидата с Северного материка… хорошо, что их двое, это лучше, чем один, а вообще Северный материк еще доставит нам хлопот… Ну так слушай: не нужно, чтобы кто-нибудь, кроме нас троих, знал о том, что ты сын Варлама Гергая. Прежде всего это не нужно для тебя самого. Когда-нибудь твоему отцу придется закончить политическую карьеру, и тогда выдвинешься ты… Молчи, дай сказать! Сейчас ты еще не готов к этому, ты даже не ставишь перед собой такой цели. Но поставишь. Со временем ты увидишь, что жизнь твоя пуста, – и поставишь. Поймешь, что не хочешь больше плясать под чужую дудку, оставаясь в неведении насчет подлинных мотивов играющего, – и обругаешь себя за то, что так долго валял дурака, вместо того чтобы стремиться к главному. Это случится, поверь. И если сейчас ты не наделаешь ошибок, то когда-нибудь станешь вождем нации, и никто не скажет, что тебя протолкнули наверх по-родственному! А сейчас тебе надо держаться в команде твоего отца, занять какой-нибудь важный, но не слишком публичный пост, вкалывать и слыть при этом осторожным внутренним оппозиционером, понял? Человеком с собственной позицией, не замазанном ни в каких грязных делах. За таким пойдут. На такого поставят.
Я вдруг вспомнил, как и Боб, и Майлз допытывались, не родственник ли я «дяде» Варламу. Иными словами: можно ли будет впоследствии использовать меня в игре против него. У нас на Тверди сильны родственные связи, племянник на эту роль не подошел бы, а уж тем более родной сын.
– Ты что-то говорила о власти, – вяло сказал я. – Какая власть? Настоящая власть здесь только у одного человека, его зовут Майлз Залесски.
– Я говорю о другом уровне власти, – парировала мама. – О достижимом уровне, иначе говоря, о власти президентской.
– То есть холуйской?
– Не напрашивайся на оплеуху, Ларс. Президентской. Но раз уж ты заговорил о холуйстве, то я тебе так скажу. Влиятельные люди нанимают правительства для обслуживания своих интересов, и ни для кого это не секрет. Чаще всего так оно и выходит, но бывают варианты… – Мама мечтательно улыбнулась. – Ну, сам догадайся, какие могут быть варианты, не маленький.
– Президент не сможет подмять под себя Майлза, – заявил я. – Марциане не дадут. Майлз – это скандий.
– Пока – да.
– А что будет потом?
– А потом будет потом, – отрезала мама. – Что-нибудь да будет.
Голова шла кругом.
Переночевав у мамы (когда я проснулся, ее уже не было), я решил, что мои мозги быстрее встанут на место, если я завершу намеченную программу. Очень скоро выяснилось, что выполнить я ее могу только наполовину: Мошка Кац был нашим агентом в Степнянске и, разоблаченный землянами, исчез бесследно. Просто был приглашен в комендатуру и уже не вышел оттуда. Никто не знал, где он зарыт. Зато Глист Сорокин по-прежнему ковырялся на своей ферме в окружении маленькой беременной жены и пятерых малолетних огольцов. Старший уже помогал отцу в поле.
Он почернел и ссутулился, мой школьный кореш, хотя на его долю выпало не больше испытаний, чем на долю большинства фермеров. Как многие, он ушел с семьей в леса, партизанил, похоронил младшую девочку, умершую от неизвестной болезни, штурмовал пригород Степнянска и уцелел в бою, а потом вернулся на ферму. Когда я нашел его, он возился с трактором, точнее сказать, с ублюдочным гибридом, собранным из тракторных частей и всякой железной рухляди и, вероятно, способным тронуться с места при особо благоприятном расположении звезд.
В первый момент Глист сграбастал меня в объятия, не удосужившись даже как следует вытереть масло с рук. Я был рад этому и не позволил ему смутиться минутой позже. А пятью минутами позже мы уже копались вдвоем в дребезжащих недрах трактора, то увлеченно помогая друг другу, то принимаясь яростно спорить. Часа через три наши усилия увенчались успехом: ржавое чудовище завелось с первой попытки и, управляемое сияющим Глистом, сделало круг по двору фермы.
– Ты гений, Ларс! – кричал с водительского места Глист, перекрикивая громыхание железа. – Недаром ты вверх пошел! Я еще тогда догадывался, что ты у нас ого-го!
– Еще неизвестно, кто из нас куда пошел, – пробормотал я.
Меня угощали кислым пивом и пресными лепешками. Хозяева были радушны, но, перехватив устремленный на лепешку взгляд трехлетнего сынишки Глиста, я решил ограничиться одним пивом.
– Ничего, заживем еще! – бодрился Глист. – Сейчас, понятно, всем хреново, не только нам. Скотины нет, техники, считай, тоже нет, и запасов нет, а урожая еще жди-пожди… Окружная власть то ли поможет, то ли нет. Но ведь это же ненадолго, а? Метрополию мы победили, теперь все у нас пойдет по-другому. Наше – только нам, твердианам. Год или два как-нибудь перетерпим, а там и легче станет, верно ведь?
– Надеюсь, – сказал я, пряча глаза от стыда.
Потом Глист и его жена наперебой заговорили о новейших открытиях в области нашего происхождения. Наскальные рисунки на Северном материке – раз. Теперь уже не в одном месте, а минимум в шести. Небольшие, но вполне определенные генетические отличия твердиан от жителей метрополии – два. Различия в культуре, которые не могли так быстро проявиться, – три. Найденный где-то на восточном побережье обломок кости, вероятно, являющийся частью скелета нашего далекого предка, – четыре! Да мы древняя самобытная цивилизация, ничего общего не имеющая с землянами!
– Откуда известно? – горячился Глист в ответ на мой скепсис. – Ну, Ларс, ты даешь… По радио же говорят!
Я хотел было напомнить Глисту о том, что наших предков мы знаем поименно, начиная от первопоселенцев, но решил заткнуться, даже не начав. Было бы жестоко рушить его иллюзии жестким сапогом здравого смысла. Нищие нашли осколок бутылочного стекла и любуются бликами солнца в нем… Неужели обязательно надо отнять у них этот осколок? Что же тогда останется у бедолаг?
Я смотался в город, накупил всякой съестной всячины и кое-что из запчастей к трактору Глиста (цены регулировались, но на черном рынке было все, что душе угодно), сложил пакеты на крыльце Глиста и дал деру прежде, чем открылась дверь. Конечно, это было нечестно по отношению к тысячам других фермеров, живущих ничуть не лучше Глиста, но не мог же я помочь им всем! А если друг не придет на помощь другу, то куда, спрошу я, катится наш мир?
Все равно на душе было погано.
Вернувшись в Новый Пекин, я затребовал свежую статистику. Очень приблизительная, она все равно привела меня в ужас. Посчитать, что ждет нас в перспективе, ничего не стоило, и я это сделал, исходя из самых оптимистических предпосылок. Потом долго сидел, тупо глядя перед собой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments