Черная Дама, Белый Валет - Герта Крис Страница 81

Ник, я люблю тебя больше всего мира!!!

И веточка с пятью крупными белыми цветками. Кажется, орхидея.

Ник сунул её за пазуху, привычно подвесил очередную розу и написал под оранжевым признанием синий ответ: «А я тебя ещё больше!!!» Подумал и забрал камеру. Даже если Тэль придёт – времени уже всё равно нет.

Повернувшись, он увидел, что в метре за барьером сидит, обвив хвостом лапы, белый кот.

– Привет, – сказал Ник, шагнув за купол.

– И тебе привет, Светлый рыцарь.

– Меня ждёшь? – спросил Ник. И добавил чуть дрогнувшим голосом: – Или хозяйку?

– Тебя, – кивнул Йош. – Хочу пожелать тебе удачи, рыцарь.

Ник усмехнулся.

– Спасибо. Но как раз удача мне, пожалуй, и не нужна, Йош.

– Кто знает… – философски произнёс фамилиар.

– Слушай… А это хорошо, что ты пришёл! Я ещё на пирамиде хотел тебя спросить… Ты как туда попал-то? Я же помню – ты панически высоты боишься.

Йош злобно сверкнул глазами, но ответил:

– В исключительных случаях я оборачиваюсь птицей, если помнишь. Приоритеты хозяйки мне дороже глупых страхов. И тупых вопросов…

Ник присел на корточки и осторожно почесал кота за ухом.

– Как она вообще?

– Плохо, – сказал фамилиар и указал лапкой на поляну. – Вон, там всё написано.

– Ну, ты… Ты её береги теперь. Мир не рухнет… Я обещаю!

– Вот в этом и удачи тебе, рыцарь.

И кот, развернувшись, неторопливо удалился, задрав трубой пушистый хвост.

Ник некоторое время провожал его взглядом, а потом, не оглянувшись на поляну, отправился домой.

До боя оставалось четыре часа.

* * *

Забирать розу, оставленную на полянке в день боя, я не стала. Мне представлялась изумительная в своей глупости картина: вот через несколько часов мир рухнет, а роза, сотворённая последним Светлым рыцарем, останется… Красная, как кровь, в сияющих каплях росы, как в слезинках последнего Тёмного лорда, она одна останется неизменной посреди кипящего хаоса, в который превратится наша Книга Мира. Потому что осколки бытия не тронут этот символ великой любви, не сумевшей умереть вместе с её носителями… Ну и так далее. Беспросветная просто глупость, но всё равно же так не получится, а даже если и вдруг, то никто не увидит.

Отделаться от печальных девичьих мечтаний оказалось очень сложно. Роза мерещилась мне везде. Маячила за моим плечом в зеркале, торчала в исходящем паром кофейнике, понуро свисала из замочной скважины оружейного зала…

В оружейную я шла, чётко и размеренно стуча подошвами любимых ботинок. Самым длинным путём, по всем лестницам и коридорам западной башни. Герцог сопровождал меня, держась позади, ни словом не пытаясь поторопить или завязать разговор. Хотя времени оставалось всё меньше, а наши шаги звучали как тиканье часов…

Я очень боялась, что придётся снимать личину Кая. Не хотелось нарушать собственный обет. К счастью, и не понадобилось: советник сказал, что да, в бою магией нельзя пользоваться, но именно что в бою. Как я буду выглядеть – совершенно не важно, да и не видно под доспехами. Так что снять в оружейной пришлось только ботинки.

Следуя инструкции Шэрра, я встала на низкий пьедестал, и сверху на меня сразу же упал почти прозрачный туманчик. Точь-в-точь того цвета, каким Ник написал на полянке своё последнее письмо: ярко-синий, светящийся. Словно ласковые кошачьи лапки, он прошёлся по всему телу, чуть взъерошил волосы, пощекотал под мышками, добрался до ступней и бесследно канул в пьедестал.

– Мерки сняты, мой лорд, – вполголоса произнёс Шэрр. – Вы можете отдохнуть.

Спрыгнув с квадратного камня, я отошла к банкетке у стены, но садиться не стала, безразлично наблюдая, как прямо в воздухе над пьедесталом формируются боевые доспехи, объединяясь в чёрную, пустую внутри фигуру.

– Милорд, пора…

И, словно подчиняясь команде, пустой рыцарь раскрылся, приглашая меня в своё нутро.

Крайне неприятное приглашение… Как будто в саркофаг. Но я им воспользовалась. Лёгкие такие доспехи… Почти неощутимые.

С негромким металлическим стуком опустилось забрало, оставив узкую смотровую щель. Я взмахнула рукой, создавая большое зеркало, и уставилась на отражение. Тёмный лорд во всей красе боевого расклада. Осталось призвать меч.

– Всё нормально, Кай?

– Наверное…

– Рукам холодно? – спросил герцог. Он всё утро требовал, чтобы я надела специальный костюм с длинными рукавами. Но я не послушалась и натянула обычную футболку, синюю, как у Ника, только с надписью на груди.

– Не холодно.

Доспехи были скорее тёплыми. И абсолютно не мешали движениям. Даже латные перчатки облегали пальцы, словно кожаные тонкой выделки. Я сделала несколько шагов, крутнулась вокруг себя, пару раз подпрыгнула. Даже не лязгнуло ничего…

– Согните руку в локте, – посоветовал Шэрр. – Вторую… Присядьте… Обзор хороший?

Вот пристал же!

– Нигде мне не жмёт и не трёт! – уверила я.

– Тогда, мой лорд, нужно призвать меч.

Рукоять Чёрного Клинка легла в правую ладонь, как будто всегда там и была. Очень красивый меч – словно сгусток живой тьмы – и очень лёгкий. Практически невесомый, в отличие от боевых и даже учебных. Чёрный камень в навершии, овальная плоская гарда. Как ни странно, держать его оказалось удобно – а ведь у отца ладонь значительно больше… Да и у всех моих предков. Впервые за тысячи лет Поглотителя Света держит женщина…

Хотя нет. Женщины больше нет.

– Пора, мой лорд, – сказал Кормчий Дикой Охоты.

Повернувшись, я подала ему свободную руку. И прищурилась: после сумрачной оружейной яркий солнечный свет на поле боя резал глаза.

Ничего особенного и мистического на древнем месте битвы Света и Тьмы не наблюдалось: просто огромный круг – метров сто в диаметре – тёмно-зелёного дёрна, опоясанный невысоким бордюром из жёлтого гранита. Бордюр был старый, полуразваленный, когда я пнула его носком сапога, посыпались мелкие камешки вперемешку с пылью. Вокруг поля хаотично располагались большие валуны. И не только они. Пеньки огромных деревьев, низкие постаменты с остатками колонн, пара карет без колес и с откинутым верхом… Вроде бы всё случайное и ненавязчивое, но факт оставался фактом: места для сидения – поглоти свет и тьма души зрителей! Присмотревшись, я обнаружила диваны, пуфики и три блока театральных кресел, простым глазом не видимые. Пресветлое чувство! У нас тут что – концерт?!