Бремя императора. Тропой мастеров - Иар Эльтеррус Страница 80

Санти первым ухнул в ледяную воду, ударившись так, что дух перехватило. Однако не выпустил мечей из рук, судорожно вцепившись в рукояти. Это его и спасло, когда чьи-то холодные щупальца обхватили ноги. Мгновенно вспыхнул ужас, но скоморох привычным усилием справился с ним и принялся кромсать щупальца. Невидимое подводное чудовище злобно шипело, булькало и пыталось раздавить кусливую добычу, но не смогло. Освободившись, Санти всплыл, спрятал картаги в ножны и поплыл в темноту. Он был полон холодной решимости пройти полигон во что бы то ни стало.

Храт до воды не долетел, зацепившись ремнями перевязи за что-то на стене. От рывка он едва не откусил себе язык, однако ремни из кожи тавна выдержали. Ругаясь сквозь зубы, орк спрятал картаги, ухватился за толстый, ржавый штырь, подтянулся и сел на него. Отцепиться удалось с большим трудом, ремни запутались основательно. Потом он пошарил руками по стене и понял, что в каком-то локте от штыря есть провал в стене. Задумчиво похмыкав себе под нос, урук-хай забрался туда и осторожно пошел вперед, опасаясь подвоха. Иллюзий он не питал, знал, что у императора с эльдарами богатая фантазия на всякие пакости. Скоро они начнут на голову валиться, совсем скоро. О, уже начали. Храта атаковала стая каких-то крылатых и зубастых зверьков, отдаленно напоминающих летучих мышей. Только вот мыши так больно не кусаются. Орку пришлось включиться в сверхскорость, чтобы кое-как отбиться от мелких паразитов, но уйти он смог только изрядно покусанным и очень злым. Пришлось даже остановиться ненадолго и провести короткую медитацию, чтобы успокоиться. Воин разъяренный – воин мертвый. Этому его научили еще дома, а наставники боевого братства только подтвердили старую истину. Храт еще не знал, что именно его, носителя мечей Ярости, эта истина не касалась.

Энет упал в воду около слабо светящихся, покрытых мхом дверей. Он подплыл к ним, поднялся по скользкой лестнице, и двери со скрипом открылись. Граф поежился, поняв, что там его ждет что-то не слишком приятное, и решительно двинулся вперед. Увы, опасения оправдались – в бой пришлось вступать, не сделав и шага от входа. На Энета накинулся кто-то многорукий, похожий на гигантского паука о четырех ногах и восьми руках. В каждой руке твари был кривой меч. Справиться с ней удалось с величайшим трудом. Энет дрался, используя все наработанные навыки и уровни сверхскорости. Но отрубленные руки противника тут же отрастали снова, умерла тварь только после того, как юноша на последнем издыхании поразил ее единственный глаз посреди туловища. А затем сам рухнул рядом, тяжело дыша. Из распоротого бока стекала кровь, противно хлюпая в сапоге. Боль он отключил усилием воли, затем достал из поясной сумки пластырь, пропитанный кровоостанавливающим раствором, и залепил рану. Очень неудачно, что задели в самом начале. Пройдет ли полигон с такой раной? А кто его знает… Граф вздохнул, встал и двинулся по похожему на пещеру коридору. Куда он, интересно, ведет? Неизвестно. Что ж, осталось только идти вперед, положившись на авось.

Хуже всех, по его исключительной «везучести», пришлось Тинувиэлю. Эльф упал не в воду, а в кучу какой-то вонючей субстанции, нырнув в нее с головой. Выбраться удалось с великим трудом, а потом пришлось довольно долго отплевываться и откашливаться, избавляясь от мерзкой на вкус слизи. Глаза резало, дыхание перехватывало, да еще и ногу ушиб в придачу к прочим радостям. Чувствовал себя принц паскудно. Слава Свету, неподалеку нашлась лужа, в которой он смог умыть лицо и кое-как отчистить комки слизи с одежды. Не успел Тинувиэль отойти от лужи и осмотреться, как на него накинулась свора каких-то животных, похожих на эльваранских бибизанов, или обезьян, как их называли в империи. Только очень уж больших и зубастых. Быстрых до невозможности. Убивать их не хотелось, поэтому эльф принялся отмахиваться врукопашную, стараясь не причинять нападающим особого вреда. Справился без особых потерь, только искусали и исцарапали, ну да дорхот с ними. Избавившись от стаи обезьян, Тинувиэль вошел в ближайший коридор, походящий скорее на пещеру, и не спеша пошел вперед.

Час шел за часом. Четверо учеников двигались по бесчисленным залам и коридорам черной пирамиды, сражаясь с непонятными чудовищами, минуя десятки ловушек. Они проползали по ржавым цепям над озерами лавы, ползли по полу, уворачиваясь от сотен маятниковых лезвий, попадали в тупики и выбирались из них, на остатках дыхания проплывали затопленными коридорами. Если бы кого-нибудь из друзей попросили потом описать ловушки полигона, они не смогли бы. Слишком этих ловушек было много, слишком они были разными. Главным желанием во все время прохождения оставалось одно: изловить как-нибудь строителей этого «чуда» и от души накостылять по шее. Надо же обладать столь извращенной фантазией! Все вбитые мастерами-наставниками навыки пригодились ученикам, все уровни сверхскорости. Бой со стальными воинами вымотал каждого до такой степени, что едва ходить могли. Четверо не знали, что постепенно приближаются с разных сторон к центральному залу пирамиды.

Очередной коридор закончился. Санти потрогал промокший от крови пластырь на груди и сдавленно зашипел. Больно, гадство! Уже и блокировка не помогает, боль прорывается сквозь нее. Скоморох настороженно уставился на яркий свет впереди. Что ему еще предстоит? Прикусив губу, рыжий направился туда. Опасность нужно встречать с открытым забралом. Выйдя в круглый зал, он ошеломленно замер. Мама родная! Это еще что такое? Арена цирка, похожа на арену столичного, где труппе дядюшки Балдура доводилось пару раз выступать. Как Санти мечтал когда-то заставлять тысячи зрителей падать на пол и надрывать животы со смеху. Да и сейчас мечтает, если не лгать самому себе. Он оглянулся. И зрители здесь… Только странные какие-то зрители. Сидят, молчат, даже не пошевельнулся никто. Лица мертвые, глаза пустые. Ни один ничего не ест, не показывает пальцами на арену, не переговаривается с соседями. Нет, люди так себя не ведут…

– А сегодня у нас в гостях величайший скоморох всех времен, знаменитый рыжий Сантиар! – завопил чей-то противный голос над самым ухом, и юноша даже подпрыгнул от неожиданности. – Смотрите! Вот он!!!

По арене колесом прокатился одетый в бело-красное трико паяц с лицом, раскрашенным самым диким образом. Он кривлялся, дразнился, орал, жонглировал, прыгал, пел. Зрители продолжали молча сидеть с каменными лицами. Жуть какая-то. Санти нервно поежился, непонимающе смотря на паяца. А тот продолжал свое представление, все время дергая юношу.

– Ну, что ты стоишь? – завопил сумасшедший шут. – Давай пошутим! Смотри, какая хорошая шутка!

Внезапно воздух перед скоморохом подернулся туманом, на фоне которого появился изможденный донельзя Энет, бок юного графа был залит кровью, пластырь уже не помогал. Он упрямо шел вперед по бесконечному коридору, то и дело уворачиваясь от летящих в него со всех сторон лезвий, стрел и сюрикенов.

– Смотри, какая шикарная шутка… – прошипел над ухом рыжего паяц и дернул выросший из пола рычаг.

Под Энетом в тот же момент провалился пол, и юный граф полетел вниз, на острые стальные колья. Каким-то чудом он успел упереться руками и ногами в стены, затормозив падение над самыми остриями. Его картаги упали на пол. А затем Санти впервые увидел свойства призрачных мечей в действии. Энет внимательно посмотрел на них, и картаги сами собой прыгнули в ножны. Граф медленно пополз вверх. Рыжий закусил губу – а вдруг сорвется? Там ведь колья… Ой, мамочка родная. Шутка? Это паяц называет шуткой?! Санти всего трясло, пока Энет полз вверх, облегченно выдохнул он, только когда тот перевалился через край колодца, обессиленно распластавшись на полу. Под раненым графом немедленно начала расползаться лужа крови.