Дети лампы. Книга 4. Джинн и воины-дьяволы - Филип Керр Страница 80

— Остановите его!

— Какой ужас! — прошептала Филиппа и отвернулась. Ей казалось, что никто, даже Иблис, не заслуживает такой страшной участи. — Ужас.

Но она не находила слов, чтобы попросить за Иблиса. Любые слова застревали у нее в горле, когда она вспоминала о том, что случилось с господином Ракшасом. А до него — с мальчиком Галиби из французской Гвианы. И конечно, с бедным Дыббаксом. Нимрод прав. Хуже всего Иблис поступил с Дыббаксом.

— Он сам навлек это на себя, — сказал Джон, чьи нервы были покрепче, чем у сестры. — Он получает по заслугам.

— Остановитесь! — кричал ифритец, в то время как Великий хан уже опустил нефритовое забрало на лицо Иблиса и начал заливать золотом все щели. — Перестаньте! — Голос Иблиса делался все глуше. — Остановитесь! Умоляю!

Но когда последняя капля расплавленного золота заполнила последнюю щель — между 2155-й и 2156-й пластиной нефрита, — воцарилась тишина.

Великий хан выпрямился и оглядел дело своих безжалостных рук. Два затвердевших нефритовых костюма лежали на полу подобно каменным рыцарям, погребенным в средневековом склепе. Они были полностью непроницаемы. И неуязвимы для джинн-силы. Никто никогда не догадается, что внутри находятся два вполне живых джинн.

— Дело сделано, — объявил хан. — Эти двое больше не будут вредить человечеству. Унесите их прочь.

Восемь воинов-дьяволов вынесли нефритовые саркофаги из пирамиды.

— Прямо как «Человеке в железной маске», — сказал Финлей. — Обалдеть.

— Жуть, — добавил Джон. — Правда, жуть берет.

Великий хан кивнул на прикованных к стене пленников.

— Освободите их, — приказал он глиняным воинам.

Заметив в глазах Филиппы слезы, Нимрод ободряюще кивнул племяннице. Он понимал, что она жалеет Иблиса и его сына, и сочувствовал девочке, хотя сам ее жалости не разделял. Освободившись от кандалов, Нимрод потянулся, развернул онемевшие плечи, посгибал руки, а потом обнял племянницу.

— Все хорошо, Филиппа, — сказал он. — Все позади.

— А для Иблиса и его гадкого сынка это вообще конец, — добавил Джалобин. — По крайней мере, я очень на это надеюсь.

— Если не возражаете, я все-таки вернусь в консульство, — нервно сказал мистер Блант Филиппе и Финлею. — Все было весьма занятно. Говорю вам это совершенно искренне. Весьма, весьма занятно. Но вздумай я об этом кому-нибудь рассказать, боюсь, мне просто никто не поверит. Поэтому воздержусь. От меня об этом никто не узнает, не сомневайтесь. Иначе на моей карьере можно будет поставить жирный крест. Правительство ее величества относится к подобным неправдоподобным рассказам своих дипломатов весьма неблагосклонно. — Он вежливо приподнял шляпу. — Всем до свидания.

И он ушел. Смотался. Чтобы с ним не случилось что-нибудь еще. Столь же неправдоподобное и соответственно непригодное для отчета ее величеству.

— Слава богу, ушел, — сказал Финлей. — Он из тех тупоголовых чопорных англичан, из-за которых нас, всех остальных, так не любят во всем мире.

— А по-моему, он очень милый, — сказала Филиппа.

— Вы, мисс Филиппа, в каждом найдете что-то хорошее, — усмехнулся Джалобин. — Даже в распоследнем негодяе… — Он покачал головой. — Наверно, поэтому мы вас так любим. Ну-ка, дайте и я вас тоже обниму.

Филиппа прижалась к огромному животу Джалобина.

Нимрод повернулся к Хубилаю.

— Спасибо, что спасли нас, — сказал он и вежливо поклонился хану, одному из величайших правителей в истории. — Мы вам очень признательны. Верно, друзья?

— Еще бы! — подхватили все. — Огромное вам спасибо.

— Вы что-нибудь знаете о духах детей, которые томились здесь в заключении? — спросил Нимрод. — Что с ними сейчас?

— Они уже в пути. Возвращаются по домам, к своим близким, — ответил Великий хан. — Некоторым предстоит долгий путь. Но уверяю вас, все они непременно доберутся до цели.

— Позвольте кое о чем вас расспросить, — сказал Нимрод. — Как вам удалось вернуться в этот мир? Ведь после вашей смерти прошло много веков. И как связана с вашим возвращением эта золотая вещица, которую вы сами дали когда-то Марко Поло? Вы упоминали так называемую «сокровенную материализацию». Я, конечно, об этом слышал. Но как это работает?

— Меня очень тревожило, что дун симогут представлять опасность для будущих поколений. Поэтому я пригласил в гости Синюю джинн Вавилона и попросил у нее совета, — объяснил Великий хан. — Когда она гостила у меня в Китае, то предложила изготовить пять золотых слитков. Мы сделали их, причем запаяли в золото мои собственные ногти. Заклятие на слитки она наложила сама. Так что вернуться к жизни я могу только в определенных обстоятельствах. Такова ее воля.

— Но Марко Поло вы сказали, что золотые слитки сделал Янь Юй, — сказал Нимрод. — Вы хотели сохранить свою тайну? Чтобы никто не узнал, что вы сами — могучий джинн? Я прав?

— Марко был моим добрым другом, — ответил Хубилай. — Но он не понял бы истинную природу нашей силы. Он был человеком своего времени и, возможно, решил бы, что я колдун или что-нибудь похуже. Может, и сам дьявол. В четырнадцатом столетии европейцы были крайне суеверны.

— А воины-дьяволы? — спросил Нимрод. — Дун си? Что станется с ними? Не говоря уже обо всех духах и призраках, которых они поглотили по велению Иблиса и до сих пор держат в заточении в собственных телах. Что с ними будет? Разве они больше не опасны для человечества?

— Верно, очень опасны, — честно сказал хан. — В ближайшие несколько месяцев мне придется заняться изгнанием духов из их тел. Процесс этот будет непростым и крайне жестоким. Даже разрушительным. К сожалению, не все духи выживут. Большинство из них покинут эту землю навсегда.

— Наш близкий друг, тоже джинн, господин Ракшас, оставил на время свое тело, и дух его тоже оказался поглощен одним из этих воинов, — сказал Джон. — Он сможет пережить процесс изгнания духов из терракотовой армии?

— Сомневаюсь, — ответил хан. — Если бы я знал, какой именно воин поглотил вашего друга, я проявил бы при изгнании духа дополнительные меры предосторожности. Но в этой армии больше восьмидесяти тысяч воинов. Не думаю, что удастся найти среди них именно того, кто вам нужен. Мне здесь, в Сиане, и так предстоит большая работа.

— Бедный господин Ракшас. — Джон, сидя внутри Джалобина, закусил губу. — Он пытался отвлечь воина-дьявола в храме Дендур от меня и Фаустины. Уводил его подальше, чтобы мы успели сбежать. Мне так его не хватает…

Все услышали, как Джон-Джалобин сглотнул слезы.

— Мы все будем по нему тосковать, — кивнул Нимрод. — Он чудный и мудрый друг.

— Жизнь и смерть — это одна и та же нить. Просто на разных концах она называется по-разному, — сказал Великий хан. — Постарайтесь запомнить: была глина — стала чашка. Чашка полезна нам потому, что перестала быть глиной. В глухих стенах вырубают двери и окна, и помещение становится для нас полезным. Полезна пустота, небытие. Одновременно это и самая большая радость.