Песня чудовищ - Анастасия Андрианова Страница 80

Вьюга опустился на край кровати Ружана. Тот пересел выше, выпрямил спину, изо всех сил стараясь выглядеть не таким жалким. Глаза брата потемнели, и Нежату эта перемена пугала больше всего.

Ивлад с тоской взглянул на окно. Опускались сумерки, и зарева от пожаров светились только ярче. Он со вздохом опустился на скамью рядом с Нежатой и Михле и упёрся локтями в колени. Нежата отстранилась от Михле, подошла к Ивладу и погладила его по спине.

– Не вини себя. Ты всего лишь вернулся домой.

Вьюга взял в руки запястье Ружана. Тот втянул воздух сквозь сжатые зубы. Рагдай не отходил от кровати ни на шаг, положив ладонь на пояс – там, должно быть, прятался клинок. Нежата нахмурилась. Вьюге он ничего не сможет сделать, но нужно быть наготове.

– Царская болезнь, – подтвердил Вьюга. – Проклятие Килаты-Смерти.

– Килаты-Смерти? – переспросил Ивлад.

– Ты обещал рассказать, – напомнила Нежата.

Вьюга с сомнением покосился на Ружана, но тот махнул рукой, покрытой чернильными разводами.

– Давай, говори. Нет того проклятия, которое нельзя было бы снять. А я хочу жить.

– Мне рассказывал это прошлый Вьюга. Мой наставник. – Колдун потёр лоб и чуть сгорбился. У Нежаты кольнуло в груди: должно быть, воспоминания о том, как он обрёл силу, до сих пор причиняли боль. Он как-то упоминал, что наставник заменил ему отца. – Сильнейшей Смертью стала царица Стальга. Она собирала вокруг себя учениц – способных молодых девушек. Сперва всё было не так плохо, но затем, набирая силу и чувствуя вседозволенность, они начали переходить черту и заколдовывать людей, совершенствуя свои умения. Верховные тогда предупреждали её: не стоит колдовать на людях, на крови и костях, но Стальга не слушала. Она хотела обмануть саму жизнь. Верховные терпели её довольно долго, но однажды не выдержали и пошли войной на рощу, в которой она обосновалась со своими ученицами. Стальгу убили в бою. Сила вырвалась из неё, и ученицы все до единой обернулись чудовищами: птицами с женскими головами. Так аларская царица породила девоптиц, а роща наполнилась волшебными яблонями, которые выросли из крови колдунов, убитых в сражении.

Ивлад вскинул голову на Вьюгу, широко раскрыв глаза.

– Девоптицы – ученицы Смерти?

– Первые девоптицы – да. Когда-то были. С тех пор сменилось много поколений. Но их сила – отголоски силы Смерти. Царицы Стальги. Поэтому так сильна связь между царской семьёй и жительницами Серебряного леса.

– А что насчёт Килаты Иверевны? – спросила Нежата. – Ты и про неё говорил.

– Килата Иверевна любила моего наставника, – признался Вьюга. – Прошлого Вьюгу.

– Это семейное. – Ружан расхохотался и закашлялся одновременно. Михле отняла руки от лица, жадно глядя на Ружана, будто была готова подскочить к нему по первому его требованию.

Нежата сделала вид, что не заметила колкости. Она снова уже привычным жестом смяла край накидки. Прабабкина. Колдовская. Мягкая.

– Килата Иверевна была женой царя Ворона Айврана Глангрийского, – пробормотал Ивлад.

– Верно. Её выдали за него замуж насильно. За пришлого царя. Глангрия помогла тогда Аларии выиграть войну против Северной Халкхи, а аларский царь Иверь в благодарность подарил сыну глангрийского халифа свою старшую дочь, Килату. У Иверя не было сыновей, но он бы хотел, чтобы Алария досталась его внукам. Килата так и не смогла полюбить Ворона.

– Я помню. – Ивлад встал со скамьи. – Отец рассказывал, что глангрийского прадеда на самом деле звали Зальбех Айвран. Когда он ступил на аларскую землю, то принял имя первой птицы, которую увидел. Не хотел зваться чужеземным именем. По рассказам отца он мне нравился. Он правил мудро и старался не отличаться от аларцев.

– Может, и мудро, но Килата сбежала от него, едва у них родился Тавор Воронович. Ваш дед. Она хотела править сама, без мужа-иноземца, и попросила помощи у Стрейвина. Там она встретила Вьюгу, и они полюбили друг друга. Килата постигала колдовство, чтобы отобрать трон у мужа и стать царицей при маленьком Таворе, но ни одно из колдовских умений не казалось ей достаточно впечатляющим. И тогда она узнала о костяном колдовстве. Выпытала у Вьюги о Стальге, прошла обряд и приняла силу Смерти. Она собирала ополчение: и в Аларии, и в Стрейвине. Вьюга не смог её отговорить: она поселилась в Серебряном лесу и готовила нападение на Азобор. Но Ворон прознал о замысле неверной супруги и первым нанёс удар. Килату Иверевну убили в бою – как и Стальгу в своё время, а перед смертью она прокляла мужа, сказав, что колдовство так или иначе сгубит его род. Только она не учла, что её сын Тавор – тоже кровь от крови Ворона.

– У отца был старший брат. – Нежата тоже встала рядом с Ивладом. – Берий. Он погиб от царской болезни после того, как попросил штормового мальчишку научить его фокусам, – помнишь, Ивлад? Отец нам рассказывал про него.

– Помню. Отец ещё говорил, что после того случая он решил, что колдунам нечего делать в Азоборе и в ближайших деревнях.

– То есть царская болезнь – проклятие Килаты? – спросил Ружан. – Проклятие Смерти, так?

– Так, – подтвердил Вьюга. – Девоптицы – порождения колдовства Стальги-Смерти. А Килата-Смерть прокляла царский род. Они связаны кровью, оттого обжигают друг друга – коронованные цари и девоптицы. Потому Лита вспыхнула на приёме у Радима.

– Но наша кровь нужна лесу и не обжигает его, – протянул Ивлад с сомнением.

– Лес стоял на этом месте ещё до того, как в нём поселились девоптицы. Но его чароплоды не связаны с проклятием. Лес и его обитательницы связаны силами, но у них разное происхождение. Нельзя сравнивать растения и живых существ, Ивлад, даже если и то и другое таит в себе колдовство.

– Как снять проклятие? – прохрипел Ружан. – Я готов на что угодно.

– Первые признаки болезни проявились после битвы у Белой, я прав?

– Прав, – процедил Ружан.

Вьюга кивнул:

– В тебя вошли обрывки колдовства. Разного: вьюжного, штормового, теперь ты ещё приволок во дворец зверословку.

– Он съел чароплод, – пискнула Михле.

Вьюга глубоко выдохнул и с досадой потёр бровь.

– Тем хуже. Это помогло тебе избежать гибели от стрел, так? Но с тех пор болезнь усугубилась?

– Верно.

Вьюга напряжённо молчал, сжав губы в нитку. Ружан наблюдал за ним, прищурившись, и изрёк:

– Тогда для меня остался лишь один путь. Повторить судьбу прабабки Килаты и принять колдовство Смерти. Стать не человеком, страдающим от колдовства, а верховным колдуном запрещённого рода.

– Что ты говоришь?! – воскликнула Нежата. – Что с тобой тогда сделает Стрейвин? Колдовство Смерти – чёрное и неверное, его не просто так предали забвению. Вьюга изгнал Михле просто из-за того, что она пыталась заколдовать родную мать, а она ведь и близко не могла подойти к могуществу Смерти. А ты уже умираешь от колдовства.