Чародей поневоле - Кристофер Сташеф Страница 8

— Королевы! — вскинул брови Род. — Да, да! И вправду, давай-ка посторонимся!

Он толкнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и встал на обочине так, чтобы Род мог хорошенько рассмотреть королевский кортеж.

Занавески в карете были полузадернуты, и между ними оставалась щелка для обзора. Мягкий желтоватый свет фонаря позволил Роду бросить взгляд внутрь проезжающей мимо кареты.

Стройная, хрупкая фигурка, закутанная в темный дорожный плащ с капюшоном; бледное, с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами; большие темные глаза и маленькие, ярко-красные, слегка надутые губки.

Молода, очень молода — совсем еще ребенок, подумал Род.

Она сидела прямо, как штык, и выглядела крайне беззащитно, но, в то же время, весьма решительно, и почему-то совсем одиноко. Во всей ее напряженной позе читался некий вызов, что, как правило, свидетельствует о страхе и отчаянии.

Род уставился вслед удаляющемуся кортежу.

— Ро-од.

Род вздрогнул, потряс головой и тут до него дошло, что карета давным-давно скрылась из виду. Он бросил сердитый взгляд на загривок коня.

— В чем дело, Векс?

— Я уж забеспокоился, не заснул ли ты.

Черная голова повернулась к Роду, большие глаза лучились смехом.

— Нет, — Род изогнулся в седле, оглядываясь на поворот, за которым скрылась карета.

Векс участливо спросил:

— Опять Мечта, Род?

Род нахмурился.

— А я думал, у роботов нет эмоций.

— Да, их и впрямь нет. Но мы имеем врожденную неприязнь к отсутствию того, что обычно именуют здравым смыслом.

Род кисло улыбнулся.

— И, конечно же, уважение к тому, что зовут иронией, ибо она, в основе своей, логична. А ирония предполагает...

— ...наличие чувства юмора, да. Но ты должен признать, Род, что человек, который облетел пол-галактики в поисках некоего плода своего воображения — прекрасная мишень для насмешек.

— О да, миллион раз да. Но разве не в этом разница между человеком и роботом, Векс?

— В чем? В способности строить воздушные замки?

— Нет, в способности воспринимать их всерьез. Ладно, давай-ка посмотрим, нет ли здесь где-нибудь тихого стойла, где ты смог бы спокойно пережевывать свои данные.

Векс повернулся и потрусил через ворота во двор. Как только Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и приказал:

— Не давай ему много воды, — а сам прошел в большой зал трактира. Род никогда не думал, что в помещении, где не курят табак, может быть столько дыма. На этой планете искусство сооружения дымоходов явно влачило жалкое существование.

Хотя клиенты, кажется, не жаловались. В помещении стоял громкий гул — люди смеялись, грубо шутили, спорили во весь голос. Огромный зал вмещал двадцать с лишним больших круглых столов. Были там и несколько столиков поменьше, занятых людьми, чья одежда выделяла их среди простонародья (но это были не настолько важные персоны, чтобы находиться в замке). Освещение состояло из чадивших вовсю сосновых факелов, капающих прямо на гостей сальных свечей и огромного очага, на котором можно было зажарить даже быка, что там собственно и происходило. Целая орава мальчишек и коренастых крестьянских девушек обеспечивала постоянный приток еды и питья от кухни к столикам. Многие из них просто били все рекорды в беге по пересеченной местности.

Полный лысоватый человек в фартуке, обмотанном вокруг необъятной талии, выскочил из кухни с огромным дымящимся блюдом — надо полагать, трактирщик. Дела у него сегодня ночью шли явно недурно.

Толстяк поднял глаза, увидел Рода и, мигом углядев расшитый золотом алый камзол, шпагу и кинжал, явно представительный общий вид, но, самое главное, туго набитый кошель, тут же сунул блюдо ближайшей служанке. Вытирая руки о фартук, он подлетел к Роду.

— Чем могу служить, добрый господин?

— Кружкой эля, куском мяса толщиной с оба твоих больших пальца и столиком на одного, — улыбнувшись, сказал Род.

Трактирщик уставился на него, раскрыв рот, — Род явно сделал что-то не так.

Затем взгляд старика принял расчетливое выражение, которое Роду приходилось видеть и раньше. Оно обычно сопровождалось приказом официанту sotto voce* [11]:

— Слабак. Выжми из него все до последней нитки.

Род улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.

Но еще не все было потеряно. Род согнал улыбку с лица и нахмурился.

— Ну, чего ты ждешь? — рявкнул он. — И поторопись, иначе я пообедаю вырезкой из твоей задницы!

Хозяин подпрыгнул, затем часто и раболепно закланялся.

— Конечно, м'лорд, конечно! Все будет сию минуту, добрый господин, да, сию же минуту! — И он сорвался с места.

Род удержал его за плечо.

— Столик, — напомнил он.

Трактирщик сглотнул и, кивнув, отвел Рода к столику рядом с подпирающим кровлю огромным бревном, а сам — несомненно ругаясь себе под нос — поспешил прочь.

Род не остался в долгу, осыпав проклятиями корыстную сущность людей вообще и трактирщика в частности.

Напоследок он отругал самого себя за то, что поскупился на грубые слова.

А что ему оставалось делать? ПОИСК предписывал агентам не бросаться в глаза, а мягкосердечных людей среди средневековых буржуа не было и в помине.

Когда трактирщик сказал «сию же минуту», он не соврал.

Кусок мяса и эль появились на столе чуть ли не прежде, чем Род уселся за него. Хозяин стоял рядом, вытирая руки о фартук, с ужасно обеспокоенным видом. Судя по всему, ждал, как Род примет его стряпню. Род открыл было рот, чтобы успокоить человека, но слова застряли у него в глотке. Он принюхался и поднял взгляд на трактирщика, медленно расплываясь в улыбке.

— Вроде пахнет колбасой с чесноком?

— О да, ваша милость! — хозяин вновь принялся кланяться. — На самом деле пахнет колбасой с чесноком, ваша милость, и к тому же, превосходной колбасой с чесноком, если позволите. Не угодно ли Вашей милости немного?..

— Моей милости угодно, — подтвердил Род, — и presto allegro* [12], сэ-эр.

Трактирщик шарахнулся от него, как Векс от силлогизма* [13], и припустил со всех ног прочь.