Век золотых роз - Анна Клименко Страница 8
Век золотых роз - Анна Клименко читать онлайн бесплатно
Чаша наполнилась до краев.
Элеан закрыл глаза, губы его беззвучно шевелились.
– Ты тоже должен воззвать к Санаулу, – с трудом расслышал синх, – он услышит твой голос, но ответит ли?
Шезра на миг прикрыл глаза. Санаул, Санаул… Сумеречный отец всех элеанов. Тот, чье чело навеки венчает темный алмаз, и в каждой грани драгоценности – провидение.
Он попытался представить себе бога – огромного, белокожего, с распахнутыми кожистыми крыльями… Ну и, конечно же, не забыть камень, вросший в широкий лоб, игру света в мириадах граней, бесконечную глубину вечерних сумерек, разделивших день и ночь…
– Молись! – приказал беззвучно элеан. – молись Ему. Проси о милости.
В следующий миг он сделал еще один надрез, уже на другой руке. И снова кровь частыми каплями потекла в чашу, которая… Которая отчего-то была совершенно пуста.
– Смиренно прошу тебя ответить, – одними губами сказал Шезра, стараясь не утратить видение Бога, – я, Отступник, прошу снизойти и явить нам…
– Еще, – потребовал элеан. На лбу его выступили крупные капли пота, руки тряслись, и ритуальный нож плясал в беспокойных пальцах.
Шезре показалось, что из чаши поднимается тонкая струйка дыма. А кровь – она словно впитывалась в костяные стенки ритуального сосуда.
«Я пожертвую тебе так много, как ты захочешь», – подумал синх, – «я знаю, что чужие боги не дают ничего просто так. Я отдам тебе… Душу избранника Шейниры и разрушу храм Претемной Матери».
– Добро, – прохрипел элеан, – хорошо… Теперь смотри…
Аметистовые глаза подкатились, дыхание пресеклось – и Тарнэ простерся на полу, содрогаясь в конвульсиях. Но перед тем, как потерять сознание, он все-таки успел схватить Шезру за руку, и синх увидел…
Молодого соплеменника в драной альсунее. Он пробирался по заснеженному северному лесу, собирая хворост, и Шезра откуда-то знал, где именно находится этот молоденький синх. Всего лишь на миг лицо Избранного Шейнирой оказалось совсем близко, каждая полоска, каждая чешуйка впечатались в память.
«Элхадж. Меня зовут Элхадж».
И заснеженный лес начал кружиться, все быстрее и быстрее, смазывая нового Избранного в темное, бесформенное пятно.
…Шезра открыл глаза. Над ним нависал обеспокоенный Мен-Рой.
– Проклятье Шейниры, метхе! что это вы тут устроили?
– Тарнэ? – синх буквально подскочил, – что с ним?
– Мы его унесли. Совсем ему худо, – ийлур мрачно сплюнул на пол, – ох, до чего же я не люблю все эти ритуалы!
– Но ведь он… не откажется? – синх, кряхтя, начал подниматься. Звезда погасла, только кое-где еще теплились огоньки.
– Он тут все бормотал, что уже пол-дела сделано, – Мен-Рой покосился на оставленную чашку и кристалл, – что это, а, Шезра?
– Это принадлежит Тарнэ.
Синх осторожно поднял вещицы; на ощупь они оказались горячими.
– Надо их ему отдать, – сказал Шезра, – и еще… спасибо тебе, Мен-Рой.
– Потом благодарить будешь.
Ийлур осматривался, почему-то нюхая воздух.
– И какой это пакостью тут воняет, а? Кошек вы тут часом не жгли, а?
Шезра только пожал плечами. Ему-то откуда знать? Собственно, упомянутых кошек и взять-то было неоткуда; Мен-Рой, похоже, приплел их по старой памяти – маленькие одомашенные хищники жили в ийлурских селениях на севере.
Что до общего положения дел – Тарнэ на деле казался парнем надежным, а главное – весьма одаренным. И это зажгло искру надежды в душе старого синха. Может быть, и на этот раз план Шейниры потерпит крах?
– Храм потерял силу, храм опустел… – прошепелявил старый синх. Зубы свои он утратил полвека назад, говорил весьма неразборчиво, но молодняк привык – а потому никто не переспрашивал.
За глиняными стенами гнезда подвывала буря, бросая в оконце пригоршни тяжелого, колючего снега; метался огонь в очаге, то припадая к поленьям, то подскакивая к закопченному дну котелка. Последний попыхивал жидкой кашей, где жир гостил исключительно по праздникам. Например, в день Создания первого синха, который приходился на первое новолуние после летнего солнцестояния…
– Храм утратил силу и опустел, – повторил старик, почесывая чешую на затылке, – когда Храм Шейниры будет разрушен, не останется и синхов. Всех перебьют, а те, кому удастся спрятаться, вымрут от голода и болезней.
Элхадж поежился под тощим одеялом. Пророчества старика изрядно надоели за последние десять лет, но приходилось терпеть. Да и выгонишь ли его, последнего из тех, кто бился с ийлурами в час Плакучей Ивы? Последнего, кто еще помнил былое величие синхов и умел возносить молитвы Шейнире?
– Наш народ отжил свое, – просипел старик и тут же задремал, уронив голову на грудь.
В окно плеснуло белой снежной волной, и огонь в очаге испуганно прижался к красным уголькам.
Элхадж тоже закрыл глаза, но заснуть не удавалось. Рядом сопел и ворочался маленький синх, недавно вылупившийся из яйца; он смешно дергал во сне ногами, пиная при этом сидящего рядом Элхаджа. С другой стороны шушукались две юные синхи, время от времени хихикая в кулак и стреляя глазками в сторону собравшихся мужчин. К слову, глаза у них были просто замечательными – ярко-желтыми, светящимися в полумраке. Да и рисунок на чешуе тоже казался привлекательным, кокетливыми полосками забирался на щеки, ложился плавными линиями у внешних уголков рта.
«Хорошие синхи», – мрачно подумал Элхадж, – «жаль только, что не жить хорошо их детям… С каждым годом все труднее и труднее, и когда-нибудь нас просто поймают и убьют. Или же будут возить по ярмаркам и показывать за деньги толпе».
Он тоскливо поглядел на дремлющего старика. Затем на маленькое, забитое колючим снегом окошко. И снова на старика.
«Храм потерял силу», – Элхадж хмуро пожал плечами, – «и что с того? Можно подумать, будто мы зависим от Храма! Старый просто выжил из ума, не иначе».
Но все-таки выбрался из-под одеяла и, ежась на сквозняке, подобрался к старцу.
– Метхе Саон… Почему ты говоришь, что Храм Шейниры утратил былую силу, и оттого мы живем все хуже и хуже?
Старик вздрогнул, но не проснулся. Элхадж осторожно прикоснулся к тощему плечу, легонько встряхнул.
– Метхе Саон.
– А?.. Что стряслось? Кто это?
Старик заморгал кровянистыми глазками, непонимающе уставился на Элхаджа. Затем улыбнулся беззубым ртом.
– Ох, это ты… Что тебе?
– Я только хотел узнать, отчего ты говоришь о том, что Храм теряет силу и это отражается на всех нас, – Элхадж почтительно сложил руки перед грудью, между двумя сердцами.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments