Слово Оберона - Марина и Сергей Дяченко Страница 8

На королевском письменном столе царил беспорядок. Громоздились бумаги и свитки, неровными рядами стояли склянки и чашки, большая чернильница лежала на боку. Старая серая крыса с подвязанным к спине хвостом меланхолично промокала губкой высыхающую чернильную лужицу. Я разинула рот.

— Это Дора, уборщица… не пугайся. Она свой человек.

— Человек? Вы превратили её в крысу в наказание?!

— Нет, что ты, она всегда была крысой. «Свой человек» — в смысле, ей можно доверять.

Оберон уселся за стол, локтём сдвинул в сторону бумаги. Полетела вниз подставка для перьев в виде мага с посохом; Оберон поймал её на лету. Поставил на край столешницы. Крыса перехватила статуэтку за талию и поволокла в глубь завала, оставляя за собой мелкие чернильные следы.

Я огляделась.

Похоже, в королевском кабинете несколько дней не прибирался никто, кроме Доры. А крысе не под силу было расставить по местам сдвинутые лавки, поднять опрокинутый стул, сменить портьеру, опалённую снизу огнём упавшего канделябра. Моя мама при виде такого «порядка» упала бы в обморок.

Посреди комнаты стояла на трёх деревянных ногах уже знакомая мне доска, покрытая меловой пылью. На ней много раз что-то писали — и стирали небрежно, так что буквы и чертежи, проглядывая друг через друга, образовывали красивый бессмысленный узор.

— Итак, Лена, я готов перед тобой отчитаться, — Оберон вытащил из-под груды бумаг тугой свиток, развернул, и я увидела красивую географическую карту — чёрный рисунок на желтоватой бумаге. — Королевство растёт с каждым днём. Кроме столицы, основаны десять больших городов и несчётное множество деревень и посёлков. Земли плодородны. В лесах полно дичи и леших. В горах гнездятся драконы, в реках безобразничают русалки, монетный двор чеканит монету, купцы везут богатые товары из-за моря. Всё, как обычно, всё, как должно.

Я разглядывала карту, и мне казалось, что нарисованные тушью корабли покачиваются на кружевных волнах, кивают парусами.

— Всё, да не всё. Разве заморские принцы не знают, что у вас пять принцесс на выданье?

Оберон потёр переносицу:

— Лена. Ты когда-нибудь задумывалась об устройстве нашего мира?

— Ну вот же, — я показала на карту. — Моря, берега, реки… У вас земля круглая?

Король ухмыльнулся:

— Вообрази, что ты стоишь в тёмной комнате. Или нет… Что ты летишь в тёмной пустоте. Если ты зажжёшь огонь — высветится круг. Ты увидишь ближайшие предметы. Чем ярче горит твоя свечка, тем больше их будет. Моря, берега, реки. А за пределами освещённого круга — мрак, и ты не знаешь, что там. Где сейчас наш старый мир? Тот, что мы с тобой вместе покинули? Мы прошли через неоткрытые земли и никогда не сможем вернуться. Освещённые пятна летят сквозь темноту, ежесекундно отдаляясь на тысячи лет, на миллионы полётов стрелы…

— Это что, — спросила я шёпотом, — как в космосе?

— Не знаю, — сказал король после паузы. — Я это представляю именно так: пузырьки света, плавающие во мраке. Королевство — искра, способная преодолеть темноту и зажечь новый свет. А когда он разгорится — снова уйти в темноту. Вот наш мир, Лена, для него не составлено карт, не придумано глобусов. Большое море — огромное тёмное пространство, никто не знает, что лежит за ним. Может быть, ничего не лежит. И нет никаких заморских принцев.

— А заморские купцы есть?

Оберон пренебрежительно махнул рукой.

— Они плавают вдоль побережья. Берут лес и шерсть в устье Ланса и везут вот сюда, в Смильну, — Оберон ткнул пальцем в изображение тупомордого чудовища на карте. — Здесь продают, как товар из-за моря… А шёлк, ковры и шкуры бебриков везут обратно в столицу. Так и торгуют.

— Шкуры бебриков? — переспросила я машинально.

— Контрабандой. Наша таможня не успевает проверить все трюмы. Но, честно говоря, жителям Смильны всё равно приходится отстреливать бебриков десятками — они плотоядны, вытаптывают посевы, крадут скот, а размножаются со страшной скоростью, делясь надвое и натрое…

Я внимательнее присмотрелась к тупомордому чудовищу на рисунке. Его шкура была клетчатая, как занавески у нас на кухне.

— И они несъедобны, — сказал король, будто извиняясь.

Дора, крыса-уборщица, выбралась из завала. С трудом поставила на место опрокинутую чернильницу. Метёлкой, связанной из трёх облезлых перьев, принялась мести стол. Полетела пыль.

— Значит, — спросила я тихо, — в этом мире вообще нет принцев, кроме Александра, вашего сына?

Оберон молчал.

— Значит, вы обещали принцессам принцев, заранее зная, что обещание невыполнимо?

Дора ненароком смела со стола большой кусок мела. Грянувшись об пол, мел разлетелся на много осколков. Крыса бросила метлу и схватилась лапами за голову.