Героини - Эйлин Фэйворит Страница 8

— Верно! Верно! — повторяла Эмма».

Когда наивный Леон наконец-то понял, что любовь его так и останется безответной, поверил в то, что Эмма счастлива в браке с Шарлем, то сбежал из Ионвиля в Париж. Лишившись поклонника, Эмма затосковала, но старалась смириться с этой потерей. Она стала брать уроки итальянского, изменила прическу, без конца бродила по магазинам, пристрастилась к коньяку. Я просто обожаю сцену, где появляется мать Шарля, винит в депрессии Эммы книги и запрещает держать их в доме. Мало того, эта дамочка даже пришла в библиотеку и аннулировала абонемент Эммы, а потом предупредила библиотекаря, что если он и дальше будет распространять «этот яд», то нажалуется на него в полицию. Болезнь Эммы излечило лишь появление Родольфа Буланже, который немедленно вознамерился соблазнить красавицу жену доктора Бовари. После долгой прогулки верхом он овладел Эммой в лесном шалаше. Они тайком встречались каждую неделю, Эмма ездила к нему в замок на свидания; мало того, они завели активную любовную переписку, хранили отрезанные локоны друг друга. А потом решили вместе бежать.

Проблема заключалась в том, что Эмма по уши влюбилась, просто сладу с ней не стало, и Родольф решил ее бросить. Она всегда доводила любовные и романтические отношения до такой степени, что любовники пугались и сбегали. Она всегда была импульсивна (достаточно вспомнить, как она вела себя во время визита к Буланже), безрассудна (открыто разгуливала под руку с любовником по улицам Руана) и мелодраматична (обливалась слезами, когда возлюбленный опаздывал на свидание). Такая богатая женщина, как госпожа Бовари, могла оставить ребенка полностью на попечении няньки; домашними делами она занималась очень редко, полагая, что в жизни есть вещи гораздо более интересные. Например, мужчины.

Я достаточно поднаторела во фразеологии феминизма, чтобы понять это. В тринадцать лет я считала Эмму абсолютно разумной женщиной. (Примерно такое же впечатление произвел на меня роман «Над пропастью во ржи», [9]который я прочла в десятилетнем возрасте. Тогда я не понимала, что Холден близок к нервному срыву. Думала, что его положили в больницу потому, что подхватил грипп или пневмонию — из-за того, что долго стоял под дождем и смотрел, как Фиби катается на карусели.) Полеты фантазии, разочарования, резкие смены настроения — самые обычные симптомы переходного возраста. Я свято верила в то, что пока еще просто не придумали лекарств, чтобы вылечить многомесячную хандру или раздражительность.

Я проснулась, когда небо за окном начало розоветь. Страницы книги были заложены примерно на середине. Мне ужасно захотелось узнать, что же случится с Эммой дальше. Я начала лихорадочно перелистывать страницы. Эмма ввергла семью в огромные долги благодаря мсье Лере (в переводе с французского мистеру Счастливому!), местному негоцианту, который воспользовался слабостью мадам к нарядным платьям и красивой мебели. Но хуже всего было то, что женщина, живущая прямо подо мной и обожающая самый дорогой индийский чай, отравилась мышьяком.

Ее безобразная смерть потрясла меня: рвота, конвульсии, кровь из носа. Я не ожидала такого конца. Ее положили в гроб, предварительно обрядив в свадебное платье (Шарль настоял!), и изо рта вдруг потекла черная жидкость. Они старались скрыть, что это самоубийство, твердили о несчастном случае и добились-таки, чтобы ее похоронили на христианском кладбище. Впервые меня ужаснула судьба героини. Я не понимала, почему мама не вмешивается. Не понимала всей сложности и запутанности моральных страданий Эммы. Оставалось лишь надеяться, что она появилась в «Усадьбе» еще до начала настоящих проблем. Возможно, есть шанс спасти ее, удержать от связи с Леоном, предупредить о мсье Лере. Надо было что-то делать!

После ужина мать с Эммой удалились в гостиную. Я пожелала им спокойной ночи и пошла к себе. На полпути я остановилась и прислушалась, касаясь рукой стены, оклеенной бархатными обоями в полоску. Разговор шел вполголоса, но мне удалось различить имя Родольф, произнесенное с любовью и нежностью. Я тихонько спустилась вниз, пересекла прихожую и подкралась к двери, ведущей в гостиную. Дверь была открыта, и я осторожно заглянула в комнату.

Они сидели ко мне спиной. Мама уютно устроилась на диване, Эмма расположилась в кресле-качалке. Я пригнулась и, стараясь двигаться бесшумно, прошмыгнула в комнату и спряталась за диваном. Было слышно, как мама хрустит попкорном.

— Он такой внимательный и утонченный, — сказала Эмма.

— Что вы говорите, — отозвалась мать.

— Возможно, он просто боится сломать мне жизнь. Ему невыносимо видеть, как женщина в моем положении оступается… и оказывается в беде.

Я прищурилась, кивнула. Итак, она прибыла в «Усадьбу» после того, как Родольф отказался бежать вместе с ней.

— Возможно, — сказала мама.

— Но разве он не понимает, что этим просто убивает меня? Нет, мнение общества меня больше не интересует. — Она обхватила голову руками, вцепилась пальцами в длинные черные локоны. — Как вы думаете, он вернется?

— О… трудно сказать. Хотите еще попкорна? — Мама протянула Эмме мисочку, но та жестом отказалась от угощения. Как и большинство героинь, она мало ела.

— Но как он мог бросить меня, если обещал, что будет любить до гроба?

— Об этом сейчас не стоит беспокоиться. Вам надо развлечься, поменьше думать о нем.

— Меня развлекают лишь мысли о Родольфе. Почему он уехал? Это же надо — сунуть записку в корзину с абрикосами! В жизни больше не притронусь к абрикосам!

Сидеть было неудобно, у меня затекли ноги. Еще меня грызло беспокойство: Эмма скорбела об уходе Родольфа целых сорок три дня. Стало быть, нам предстоит терпеть все это еще полтора месяца?

— Я говорила, что все для него сделаю, все! Называла его своим королем, своим идолом! Говорила, что я его рабыня, его наложница…

— Может, ему надо подумать?.. — предположила мама.

— Подумать? Но о чем? О чем это он вдруг решил подумать, хотела бы я знать!

— Не могу вам сказать, о чем думает Родольф.

Я едва сдержалась, чтоб не подсказать маме.

Разумеется, ей было известно о мыслях Родольфа. У нас, читателей, есть грандиозное преимущество: мы имеем доступ к самым потаенным мыслям самых различных персонажей. Родольф решил бросить Эмму, только и всего. Об этом написано в двенадцатой главе. Ему надоели дурацкие любовные игры в рабыню и повелителя. Даже Шарль Бовари называл Родольфа «немножко плейбоем». Да, там был еще один показательный момент: из окна Эмма видит, как карета Родольфа проезжает через городскую площадь. Понимает, что он бросает ее, и тут же брякается в обморок.

— Ну хорошо, тогда попробуйте представить себе, что вы — это он, — сказала Эмма. — Вы бросили женщину. О чем бы вы подумали?

— О том, что мне одиноко.

— Правда? Вы считаете, он скучает по мне?

— Послушайте, я же не могу думать и говорить за Родольфа…