Лик Аполлона - Фред Томас Саберхаген Страница 8

Самая опасная рана Сал находилась на верхней части бедра, почти у самого паха. Для Джереми, который рос в небольших деревеньках, где все друг друга знали и, обычно купались вместе, эта часть женского тела не являлась тайной. И его уход за девушкой стал обычным делом для них обоих. Вид ее обнаженного тела не возбуждал юношу. Скорее он с гордостью начал чувствовать, что Сал — его доверенный друг и соратник.

Девушка выглядела более слабой, чем пару дней назад. Когда Джереми помог ей подняться, она не смогла пройти и пары шагов. Парень знал, что нести ее на руках у него не хватит сил, тем более что нельзя было бередить раны. Он копал несколько небольших ямок, когда уходил, чтобы Сал использовала их для естественных потребностей.

Деревенские собаки никак не реагировали на чужачку, расположившуюся далеко от селения, но Джереми боялся, что они могут поднять лай, когда он возьмется перетаскивать Сал по ночам поближе к реке. Юноша решил было приводить собак по одной, чтобы познакомить с девушкой, но отказался от этой мысли, опасаясь, что кто-то может это заметить. Значит, им с Сал необходимо не приближаться к селу, когда они двинутся к берегу реки.

Когда Джереми в очередной раз помогал девушке делать перевязку, он рискнул задать вопрос: — Что… что тебя ранило? — Фурия… слыхал о таких? Джереми опешил. — Летающая дрянь, похожая на летучую мышь? Чудовище из легенд? — Они не такие крупные, как рассказывают. Но такие же опасные, — ответила Сал и замолчала, чтобы перевести дух. — Почему? — прошептал Джереми, удивленный и напуганный. — Почему опасны? Потому что они настоящие.

Он посмотрел на ее раны — рваные края двух пересекающихся порезов — и попытался представить, какие они, эти фурии. — Никогда не видал. — И молись, чтобы не увидеть. О, если бы я была достойна!

Ее интонации заставляли задуматься о какой-то чудесной силе. — Достойна чего?

Сал услышала его вопрос, но отвечать не спешила. Приподняв голову, она безрезультатно попыталась взглянуть на свои раны. Потом девушка тихо произнесла: — Никак не заживают. Может, лучше было бы их зашить… но мы не станем этого делать. Джереми сглотнул и мужественно начал: — Я украду иголку и нитку и постараюсь их зашить. Правда, я раньше такого не делал. — Нет. — Сал была не настолько больна, чтобы не заметить испуганное выражение лица Джереми. — Не хочу, чтобы ты пробовал меня зашивать. Просто поплотнее наложи повязку. Все будет в порядке… когда я доберусь до моря. Бедный парень! У тебя есть девушка? Он покачал головой, осторожно затягивая узелок. — Нет. Теперь, с повязкой, лучше? — Да, намного. — Сал удалось даже убедительно произнести эти слова. — Ты станешь отличным врачом. Если захочешь. И наверняка отличным мужем. Повезет же какой-нибудь девчонке.

Джереми только квакнул. И разозлился на себя за то, что не может найти подходящих слов для того, чтобы выразить свои чувства. «Как она могла такое сказать? Повезет какой-то девчонке! Разве она не видит, как безнадежно я в нее влюблен?»

Но, конечно, говорить и думать об этом, любя ее, было чистым безумием. Такая красивая и умелая женщина, как Сал, наверняка давно замужем, или, по меньшей мере, у нее есть серьезный ухажер. Черт, она выбрала бы взрослого, красивого и богатого мужчину. Знаменитого воина или кого из знати. Да они выстроятся в очередь, только чтобы взглянуть на нее. Тут Сал положила руку на плечо Джереми и спросила: — Кем бы ты хотел быть?

Юноше показалось, что для девушки это не было праздным вопросом, только чтобы отвлечься от собственных боли и тревог. И снова Джереми обнаружил, что ответ уже готов. И без раздумий он сказал: — Я хотел бы быть тем, кто занимается одним с тобой делом. И помогать тебе. Шпионить или что другое. Вот что я собираюсь делать. — Ты уже делаешь, Джереми. Уже. Ты помогаешь мне больше, чем думаешь. И лучше, чем один высокий бородач…

Она снова сказала больше, чем собиралась.

Неожиданно Сал вновь принялась торопить парня, уговаривая перенести ее на берег и достать лодку. А потом довезти ее до моря, или она сама доберется… хотя в нынешнем состоянии едва ли бедняжка удержит в руках весло. — Я могу достать лодку. Только скажи. Либо гребную шлюпку, либо каноэ. У двоих рыбаков были каноэ, чтобы быстро добраться до родственников или на торг. — Я достану. А к морю, это куда? — Ты слышал что-нибудь об Академии, Джерри? — Название слышал. — Она находится возле города Пангур-Бан, если тебе известно, где это. Там большая река впадает в море. — Слыхал, — кивнул Джереми. — Когда жил в родной деревне. Говорили, что Академия — это школа для взрослых. — Да. Так о ней говорят… Джереми, Джереми, любимый, слушай меня внимательно. Я думала о том…. если я останусь здесь и отдохну… но я никак не могу поправиться. Пока я все осознаю, но быстро слабею. Давай смотреть правде в глаза. Не знаю, смогу ли я пережить весь путь. Может случиться, что останешься ты один… тише — молчи… Значит, я должна тебе все рассказать. Я попрошу тебя кое-что сделать, если получится… если все будет плохо и я не смогу дожить. — Да.

«Джереми, любимый!» Она действительно произнесла это слово! Назвала его любимым. У парня голова пошла кругом, так что пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на ее последующих словах.

Сал снова принялась предупреждать его. Хриплый голос не поспевал за смятенными мыслями. — Ты должен сделать… это опасно. Да какая разница! В эту минуту он плевать хотел даже на смерть. — Я все сделаю. Расскажи.

Сал долго смотрела ему в глаза. Юноша почти воочию видел, как лихорадка путает ее мысли. К его отчаянию, девушка в последний момент передумала. — Нет. Сейчас лучше не пытаться все объяснять. Завтра. У Джереми опустились руки — она снова начала заговариваться, а значит, ей стало хуже.

Впервые он допустил мысль, что девушка может умереть, так и не добравшись до своей цели. И эта мысль наполнила его злостью — что ему делать, куда идти, если Сал умрет?

Вечером на ужин в маленьком приземистом домике снова была овсянка. Почему-то без изюма. Наверное, тетю Линн тоже начинает тошнить от него. Джереми взял добавочную порцию рыбы и, когда никто не видел, спрятал ее за пазуху, для Сал.

Юноша сидел рядом с пожилыми, беззубыми и бездетными людьми, которые по насмешке судьбы оказались его дядей и тетей, и смотрел на них свежим взглядом, словно впервые оказался с ними за одним столом. Он снова подивился, как получилось, что он приехал в их деревню, жил в их доме и ел их овсянку. Вероятно, произошла какая-то ужасная ошибка. Просчет или недосмотр богов, или кто там заправляет человеческими жизнями.

Повинуясь внезапному порыву, Джереми завел разговор об Академии, сказав, что слышал это название от одного проплывающего мимо рыбака. Тетя Линн и дядя Гумберт прекрасно расслышали вопрос племянника. Но в ответ только молча взглянули на него, не проявив ни малейшего интереса, а потом снова принялись за кашу и вино. Их любопытство не заходило настолько далеко. Потом дядя Гумберт принялся разглагольствовать о тех вещах, в которых уверенно разбирался. Он собрался поручить Джереми подвести весной на вершину холма воду, чтобы можно было легко поливать виноградники на южном склоне. — Виноград, Джер, требует ухода. — Я помню.