Принц теней - Курт Бенджамин Страница 8

— Я фибин, — ответил юноша и понял по сдавленной ухмылке незнакомца, что ответа на вопрос не требовалось. — Меня зовут Льешо. Меня прислали, чтобы стать гладиатором.

Юноша помнил, что альтернативой тому была свиная кормушка, но если уж такова его доля, зачем о ней кому-то напоминать.

— Льешо… — Незнакомец задумался, словно пытаясь вспомнить ускользнувший от него факт. — А я Якс, скоро ты сам узнаешь обо мне все, что тебе надо.

Незнакомец был выше Льешо, но не настолько, как парень, сопровождавший его сюда. Кожа его была загорелая и гладкая, плечи широкие, руки сильные, каждый мускул явственно вырисовывался. Шесть татуировок-полос приковывали взгляд к его левой руке. Самые простые из них выцвели годами, а последние отличались все более замысловатыми рисунками. Следы спекшейся крови на кожаной тунике гласили о длинной истории сражений, на поясе красовались ножны. Металлические браслеты защищали запястья и локти. Якс, очевидно, был опасен, но почему-то не испугал Льешо.

Логически не поддавалось объяснению, почему напряжение, столь крепко сковавшее юношу, спало при знакомстве с гладиатором. Еще одно, надолго ушедшее в забытье воспоминание детства вернулось к Льешо: подобных людей отец нанимал для защиты королевской семьи во дворце. Они остались верными до конца и были истреблены до единого. Человек, охранявший мальчика с рождения, сильно походил на Якса. Он пал мертвым у ног ребенка. От этого воспоминания Льешо передернуло, гладиатор решил, что причиной тому страх перед новой жизнью.

— И о чем он только думает? — пробурчал он под нос, видимо, по поводу разрешения юноше обучаться бою. — Вот незадача. — Гладиатор почесал затылок, где зудела старая рана, и на его лице отразился мучительный мыслительный процесс. — Значит, так, тебе нужно сменить рубашку и идти к надзирателю Марко.

— Сменить рубашку?..

В раннем детстве Льешо давали чистую рубашку каждый день, а для праздников, пиршеств, банкетов и приемов у него была особая одежда из желтого шелка с искусной цветной вышивкой. Став рабом, он располагал лишь одной рубахой и парой штанов, под ними ничего, раз в неделю юноша стирал их и из скромности надевал мокрыми, на нем одежда и сохла. Вряд ли Яксу интересны детали быта искателей жемчуга.

— У меня больше нет рубашки, — сказал Льешо и услышал очередной взрыв негодования.

— Вот идиотизм, — проворчал Якс. Юноша придержал язык, что стоило ему усилий. — Марко не знает, что творит. Ни одной здравой мысли.

Льешо подождал, пока раздражение гладиатора направится в другое русло.

— Ты не можешь предстать перед надзирателем в таком виде. Придется подыскать тебе какую-нибудь одежду.

Гладиатор провел его через тренировочную арену к низкому строению из коралловых блоков; крытое крыльцо окружало его по всему периметру, давая тень и прохладу уставшим после тяжелого дня бойцам. Дом был прочней жилища ловцов жемчуга, хотя служил, что подтвердил Якс, тем же целям:

— Это наш барак. Мастер Марко решит, где ты будешь спать, но из любого угла ты должен суметь найти прачечную.

Прачечная представляла собой несколько комнат в конце строения, каждая из которых соответствовала определенной стадии в нелегком процессе содержания одежды и защитных приспособлений гладиаторов в должном виде. Они прошли через кожевенную мастерскую, странные запахи которой привлекли Льешо, словно они были из старого сна. Лошади… Юноша вспомнил лошадей и чуть не заплакал. Якс вел его по открытому двору с бочками пенистой воды и веревками из лозы, на которой висела одежда и широкие льняные полотна. Горячий пар ударил Льешо в лицо, и он почувствовал пот на висках, крупная капля стекла по носу на губы.

Человек с бесчисленными складками жира сидел на краю бурлящей бочки. Обнаженный по пояс, он опустил в бочку руку по локоть и вытащил какие-то одежды, одни Льешо признал, другие нет. Вода отдавала чистотой, пузыри, лопаясь, производили свой собственный запах, от чего у юноши щекотало в носу. Полный любопытства, он засунул руку в бочку и сразу выдернул, размахивая обожженными пальцами.

— Откуда эта мошка? — спросил толстяк.

— Это фибин, — ответил Якс. — С жемчужных плантаций. Ему совершенно нечего надеть.

Якс посмеялся над юношей вместе с новым незнакомцем, обладающим редким лающим гоготом.

— Сумасшествие какое-то, — высказал свое мнение толстяк, покачав головой, затем так пристально оглядел Льешо, что тот весь сжался.

Толстяк был явно пустым местом, но Якс обращался к нему как к доверенному лицу. К тому же Льешо представлялся ему неожиданно возникшей щепкой в сандалии.

— Фибин. Духу у него хватит надолго, и это плюс, — стирщик задумчиво почесал затылок, — и сдается мне, единственный его плюс.

Вести себя, как принц, было легче перед явным слугой, и Льешо выпрямил и расслабил плечи, его подбородок подался вперед, голова слегка наклонилась. Оба мужчины перестали смеяться.

— Невероятно, — прошептал стирщик.

— Безумие, — согласился Якс. — Втяни его обратно, слюнтяй, если хочешь остаться в живых.

Опасность. Сквозь время Льешо сохранил точное ощущение приближающейся беды, и его глаза инстинктивно забегали в поисках убежища.

— Боже ж ты мой, — простонал толстяк в притворном страхе. — Ты с рождения на Жемчужном острове?

Льешо не ответил. Он решил, что им и так это известно, и лучше помолчать, пока не поймет, что они намереваются делать. Появилось странное чувство, что открой Льешо рот, и они узнают историю всей его жизни.

— Думаешь, Марко в курсе? — спросил толстяк Якса, будто Льешо и не было в комнате. — И что он хочет от этого парня?

— Дай ему рубашку, Ден, — ответил Якс отрешенно, — не новую, старую, латаную.

Значит, у стирщика было имя.

— Как трогательно, — пробурчал Ден.

Льешо не понял, что именно казалось ему трогательным, но промолчал.

Ден встал. На нем ничего не было, кроме тряпки, покрывающей ноги, толстые, как бревна частокола, и с чащобой грубых волос.

— Сними рубаху, — сказал он и протянул руку. Льешо повиновался. — У нас нет ничего его размера. — Громадный Ден задумчиво ходил между развешанным тряпьем. — Вот это подойдет, потом я ее ушью.

Льешо потерял из виду стирщика, скрывшегося за развешанной одеждой, затем утихло и шарканье его шагов. Вдруг из ниоткуда протянулась рука и всучила ему рубаху. Не такой уж он и зловредный, подумал Льешо и взял это на заметку. Юноша натянул через голову чистую рубашку и разгладил ее. Она доставала почти до колен, руки утонули в длинных рукавах. Льешо скривился, но Якс сделал вид, что ничего не заметил.

— Годится, — сказал гладиатор.

Они переглянулись, словно соглашаясь, что у юноши есть причина быть недовольным. Якс взял его за плечи и вытащил наружу. Центральная тренировочная арена опустела, там валялись лишь обломки оружия. Якс шел молча, не оглядываясь. Он открыл дверь маленького каменного дома, расположенного в стороне от барака и склада со снаряжением.