Вампир - Вольфганг Хольбайн Страница 8

— А если я не приму твоего предложения?

— Тогда мы продолжим то, что временно прекратили, — равнодушно ответил Абу Дун. — Будем с тобой воевать. Возможно, ты меня убьешь, но тогда мои люди убьют тебя, мальчишку и, очевидно, всех твоих людей. Может случиться, что победителем окажусь я, и тогда мои головорезы проверят, на самом ли деле ты неуязвим.

Он говорил абсолютно спокойно. В его голосе не было угрозы. Но смысл его слов в точности соответствовал тому, как он их произносил.

— Во всяком случае, ты честен, — сказал Андрей и встал. — Один год, не больше?

— Начиная с сегодняшнего дня.

— Считай, что мы договорились.

Уже близился рассвет, когда Фредерик вернулся из трюма, где содержались пленники. Он был непривычно тих, и, насколько мог разглядеть Андрей в блеклом свете утра, его лицо приобрело цвет висящего над ними серого неба.

— Ну? — спросил Андрей.

Он спустился к этому времени в носовую часть шхуны и теперь сидел, подтянув колени к подбородку. Его одежда высохла, Абу Дун принес ему еще и одеяло, но его тем не менее знобило. Он не был болен и знал это, но его способность сострадать была столь же велика, как у всякого другого человека. Голос его дрожал, он уговаривал себя, что это от холода, который волны поднимали с поверхности воды.

Прежде чем присоединиться к нему, Фредерик бросил тоскливый взгляд на корму. Ни один из пиратов этой ночью не спал. Они собрались вокруг железного ящика с пылающим углем, и Андрей мог представить себе, что происходило в душе Фредерика. Он и сам много отдал бы за то, чтобы погреться возле огня. Мысль о том, что эти люди в предстоящем году станут его товарищами, казалась ему абсурдной.

— Это ужасно, — сказал Фредерик. — Много больных. Я думаю, некоторые умрут.

— Деляну стойкие, — отозвался Андрей.

— Ты. И еще я, — возразил Фредерик. — А другие нет. Почему ты не пошел со мной в трюм?

«Наверное, по той же причине, по которой столько лет не появлялся в родных местах», — подумал Андрей. Эти люди были его семьей. Некоторые из них — его родственниками; если бы он хорошо знал историю деревни, то понял бы, что не некоторые, а все. Они были единственным, что у него оставалось. И все же он боялся встречи с ними.

— Есть причина, заставившая меня тогда уйти, — сказал Андрей, помолчав.

— Я знаю. — Фредерик сел рядом с ним.

— Откуда?

— Я сказал им, что ты здесь. Они должны знать, что ты рискуешь жизнью, чтобы спасти их. Хотя тогда они тебя прогнали.

— Лучше бы они этого не знали, — сказал Андрей. — Возможно, на их месте я поступил бы так же.

— Они просто дурачье, — настаивал на своем Фредерик. — Они боятся нас, потому что мы не такие, как они.

— Мы? — удивился Андрей.

— Мы, — уверенно сказал Фредерик. — Я такой, как ты, а не как эти неблагодарные глупцы. Я рассказал им, что ты сделал, чтобы вернуть им свободу. Можно было думать, что они испытают благодарность, но что-то я не почувствовал этого.

— Люди боятся вещей, которых не понимают. С этим ничего не поделаешь.

— Абу Дун вроде бы смотрит на это иначе.

— Абу Дун — это Абу Дун, — сказал Андрей уклончиво. — Он… не такой, как большинство людей.

— И ты уверен, что хочешь с ним пойти? — поинтересовался Фредерик, когда Андрей рассказал ему о сделке.

— Уверен? Нет, конечно же нет. — Ему сразу пришло на память то, что он сделал бы охотнее. Несмотря на это, он кивнул: — Так будет лучше. Ты проводишь их домой, а я приду следом. Немного позже.

— Через год!

— Время летит быстро. Год — это не так уж много. А для меня меньше, чем для других.

— И ты веришь Абу Дуну? — спросил Фредерик. — Он продержит тебя столько, сколько ему будет нужно, а потом убьет.

— Меня убить не так-то просто.

— Можно ли тебя вообще… — Фредерик поправился: — Можно ли нас убить?

— О да, — ответил Андрей.

Фредерик уже не в первый раз заводил разговор на эту тему. До сих пор Деляну обычно пресекал подобные разговоры. Фредерик слишком молод. Он мог не справиться с тем, что на него навалилось бы. Была и еще одна причина: иногда Андрей чувствовал в мальчике что-то темное, и это пугало его.

Но им недолго оставаться вместе, а между тем было еще кое-что, о чем Фредерик должен знать.

— Существует много способов убить нас, Фредерик. Если тебе отрежут голову, если у тебя вырвут сердце, если тебя сожгут — во всех этих случаях ты умрешь. Нельзя сказать, что мы неуязвимы, и уж во всяком случае мы не бессмертны. Мы просто… — он искал нужные слова, — значительно выносливее остальных. Наши раны заживают быстрее.

— Как у саламандры отрастают отрезанные хвост или лапа? — предположил Фредерик.

— Если саламандре отрезать голову, она умрет, — серьезно ответил Андрей. Фредерик хотел что-то возразить, но Андрей продолжал: — Никогда не используй свою неуязвимость как оружие, слышишь? Никто не должен догадываться об этом.

— Это я давно уже знаю, — сказал Фредерик. — Кроме того, многим известна эта тайна. Отцу Доменикусу и…

— Он никому не расскажет, — перебил его Андрей, — даже после того, что ему довелось пережить, когда ты кинжалом пропорол ему горло.

— Я хотел убить его, — враждебно заявил Фредерик.

— Возможно, он давно умер, — тихо сказал Андрей.

А перед его внутренним взором предстал не беспощадный церковный сановник, а его сестра Мария, с которой он познакомился в Констанце при странных, если не сказать подозрительных, обстоятельствах. Утверждать, что Мария вскружила ему голову, было бы сильным преувеличением. Но Фредерик фактически зарезал ненавистного инквизитора Доменикуса на базарной площади в Констанце: этим поступком он хотел отомстить за своих родных, убитых или плененных, что привело к разрыву Андрея и Марии. По существу, Андрей и избалованная юная особа принадлежали к враждующим лагерям. Однако это не влияло на те все еще глубокие чувства, которые он питал к стройной темноволосой девушке.

Почти насильно оторвался он от воспоминаний.

— А что будет с Абу Дуном и пиратами? Ты убьешь их, как только мы окажемся в безопасности, правда?

— Нет, Фредерик, этого я не стану делать, — ответил Андрей серьезно. Снова проявился тот мрак, который он временами чувствовал во Фредерике и который пугал его. В последнее время мальчик слишком много говорил об убийстве. — Мы не становимся лучше их только потому, что живем дольше, чем они, и убить нас труднее. Мы не имеем права по своему желанию уничтожать людей.

— Пиратов, — поправил Фредерик презрительно.

— Мы им не судьи, — резко возразил Андрей. — Ты хочешь стать таким, как воины в золотых доспехах?