Можно, я попробую еще раз?! - Игорь Минаков Страница 8

Ее живая активная натура не могла вынести бездеятельности. Хорошо, в комнату проникнуть не удастся, и разбудить дядю, пока он не выспится, не получится. Можно было бы обратиться за помощью, но к кому? Тетя не многим своим знакомым хотела бы показаться в таком виде. Оставалось ждать. Но ждать, ничего не делая, тетя была не способна.

Другая светлая мысль немедленно пришла ей в голову — нужно написать сообщение дяде, чтобы, проснувшись, он сразу понял, что случилось, и незамедлительно все исправил. Вы, конечно, слыхали выражение — «пишет, как курица лапой». Курица обладает каллиграфическим почерком по сравнению с жабой. После того, как, с трудом найденный, карандаш выпадал из лапок и не держался во рту (посмотрел бы я на вас, когда, держа ручку в зубах, вы попытались бы черкнуть пару строк своей знакомой), тетя отказалась от этой затеи. Но потом ее взгляд упал на полки. Там стояли и перец, и соль, и мука, и не убранная в погреб сметана. Тетушка поняла, что это ее шанс, надо только выбрать подходящий материал для рисования. Перец отпадал сразу. Рассыпать соль — к несчастью, и хотя было сомнительно, что в ближайшее время с ней может произойти большее несчастье, рисковать ей как-то не хотелось. Оставались сметана и мука. Сначала тетя подумала, что сметаной рисовать удобнее, она даже представила, как окунет лапки в прохладную сметану…

Но затем она вспомнила о котах. Они с дядей очень любили животных, и бездомные коты часто заходили к ним «подкрепиться». Она была твердо уверена, что питомцы узнают ее даже в этом обличье и вреда ей не причинят, но объяснить им то, что сметана, размазанная на полу, для них не предназначена — на это ее педагогического таланта, особенно в нынешних условиях, могло и не хватить.

Оставалась мука. Она в высоком прыжке свалила банку на пол и, обмакивая лапки в муку, принялась серией прыжков вырисовывать предложение. Она понимала, что на длинную поэму, которая уже почти сложилось в ее голове, ни времени, ни сил не хватит. Поэтому нужна была простая фраза, которая бы все объясняла. Перебрав ряд выражений и решив, что в этот раз можно обойтись без экивоков и жеманства (чем, кстати, тетя почти никогда и не страдала), она остановилась на простой и понятной фразе: «Я ЖАБА!»

Единственную трудность представляла буква Ж, которая, стоит чуть неправильно прыгнуть или просыпать с лапок муку, сразу превращалась в бесформенную кляксу или бабочку, резко ухудшая понимание смысла всего предложения.

Наконец, композиция на полу приобрела очертания, устроившие своим эстетичным видом тетушку, и она, умиротворенно сложив лапки, с чувством выполненного долга села рядом с дверью, надеясь немножко отдохнуть.

Но не тут-то было. Сюжет во сне дяди совершил новый оборот, и действие перенеслось на болото. Вслед за действием на болото стремительно перенеслась и сама тетушка, заключенная в неудобную и эстетически несовершенную форму жабы.

Дядя, имевший возможность спокойно выспаться без того, чтобы быть разбуженным всякими методами, распространение которых давно пора запретить в цивилизованном обществе, проснулся только через два дня.

Сначала он спокойно воспринял отсутствие тетушки, но вскоре голод взял свое и дядя пошел ее искать, с целью поинтересоваться, а что у них сегодня на завтрак. Войдя на кухню, увидев учиненный разгром и загадочную надпись, дяде потребовалось совсем не много времени, чтобы понять, что к чему. Во-первых, он припомнил свой сон, а во-вторых, мужчина, когда голоден, способен на чудеса храбрости и сообразительности, лишь бы найти женщину, которая может приготовить ему поесть.

Не задумываясь ни на секунду, он ринулся к болоту (по счастью, в округе оно было только одно). Но, добравшись туда, он впал в понятную растерянность. Вам никогда не казалось, что все жабы на одно лицо, не говоря уже о всяких лягушках?

К этому моменту тетя пребывала в глубокой меланхолии и, сидя на кувшинке, ловила мух. Появление дяди не нарушило ее душевное равновесие.

Дядя не долго пребывал в замешательстве — он все-таки был настоящий маг и ученый, а ученым свойственны изящные решения очевидных проблем. Он решил применить метод последовательного перебора, превращая лягушек в людей до тех пор, пока одна из них не превратится в родную и любимую тетушку.

Потом, рассказывая эту историю, тетя признавалась, что больше всего ее возмутило не то, что дядя превратил ее в жабу. И даже не то, что он сначала превращал лягушек в прекрасных девушек, а уже затем их целовал, хотя «по науке» надо бы наоборот (дядя, разумеется, оправдывался рассеянностью, тоже свойственной настоящим ученым). Нет, больше всего ее возмутило то, что дядя в глубине души сразу не почувствовал, какая из жаб является его ненаглядной супругой.

Это стерпеть было нельзя, и тетя жаждала мщения. Дядюшка, чье выражение лица сменилось от блаженной, почти экзальтированной радости от мысли, что мелкое недоразумение уладилось и сейчас его будут кормить, до недоуменной обиды, мол, чем я заслужил такое отношение к себе после того, что я для тебя сделал, уже хотел раскрыть рот, но не успел. Тетушка, кипя благородным гневом, превратила его в соляной столб. Затем, немного подумав, она последовательно превращала его… в сломанную бочку, трухлявое бревно, тупоголового тролля, поляну из лопухов, огородное пугало и вылинявший матрас, пока наконец не подошла к оптимальному, на ее взгляд, варианту — барной стойке.

Затем, еще немного поразмыслив, она произнесла дополнительное заклинание. В тот же день во всех кабаках, тавернах, трактирах и других заведениях, где хотя бы раз в год могли продавать спиртные напитки, появились новенькие барные стойки, отделанные темным лаком и пахнущие стружкой, лесом и чистотой.

Разумеется, таковыми они оставались недолго. Хрупкая душа дядюшки страдала всякий раз, если на стойку проливали пиво или царапали ее неловким движением, не говоря уже о том, когда со всего размаху небрежно швыряли кружку на лакированную поверхность. Будучи разделенным на десятки и сотни частей, дядя ежедневно был вынужден смотреть на все мерзости пьянства, даже не имея возможности принять в них участие.

Кто знает, может быть, восприятие множества событий одновременно так повлияло на дядю или то, во что превратились стойки от повседневного общения с клиентами, а может быть, он просто увидел, как делаются всевозможные коктейли и разбавляются его любимые напитки, но когда через месяц тетушка остыла и вернула дядю в прежнее состояние, он уже был другим человеком. Он стал принципиальным трезвенником, и от одной мысли о возможной выпивке его начинало мутить. Конечно, спать и видеть сны он не перестал, но теперь его фантазии были тихие и спокойные (а тихие и спокойные фантазии почему-то оживают значительно реже, чем буйные и опасные).

Тетушка была довольна, а жители городка — просто счастливы, они не уставали повторять «святая женщина» и ежедневно упоминали ее в своих молитвах.

Жизнь городка вернулась в привычную колею.