Убить эльфа - Оксана Демченко Страница 8

— На кухню, — закончив рассматривать лак на мизинце, сообщила свое решение директриса. — В часть сопровождения дагов, север провинции, лагерь 27-9. Иди. Я оповещу там кого следует, что ты не совсем ведьма. И работала в юности по… специальности.

— Не надо, — залепетала брюнетка. — Умоляю.

Она жалко поникла, затем решилась, рухнула на колени и поползла к столу, торопливо обещая исправиться и уговаривая простить. Директриса не мешала. Сидела у стола, лениво качала алую туфельку на пальцах красивой стопы с высоким подъемом и наблюдала. Довольно усмехнулась, лишь когда женщина доползла к самым ногам.

— Я еще подумаю. И ты подумай, перед кем себя выставлять ведьмой, а перед кем ползать, не затевая споров. В гордость мы играем… В незави-исимость. В собственную зна-ачимость мы порой необдуманно верим, — насмешливо растягивая слова, сообщила директриса. Добавила куда более деловым тоном: — Ползи к главному входу. И там стой до вечера. На коленях, само собой. Текст помнишь?

— Да, — с явным облегчением кивнула Марша. — Я жалкая тварь. У меня нет способностей. Я здесь из милости.

— Именно. Ну, ползи.

Нора посторонилась, открыла дверь кабинета и с ужасом проследила, как женщина ползет по ковру, не переставая повторять одни и те же слова. Громко, отчетливо.

Еще сильнее захотелось домой. Да лучше умереть в Юльске от удушья, чем стать такой, как эта полковница.

— Садись, детеныш, — усмехнулась обладательница алых ногтей и указала на удобное кресло напротив своего. Точнее, под углом к нему, у невысокого круглого столика, к которому рыжая полковница уже переместилась.

Нора аккуратно устроилась на краешке мягкого кожаного сиденья, размерами более похожего на диван. Скользкая и излишне мягкая подушка, впрочем, немедленно "проглотила" девочку, обняла со всех сторон, втянула, погрузила в самые недра ловушки. Сидеть так было, вроде бы, удобно. Вместе с тем, возникало ощущение плена и полной зависимости от воли хозяйки кабинета. Казалось, невозможно даже выбраться из объятий кресла без посторонней помощи.

Да еще это словцо — "детеныш". Странное, однажды уже произнесенное другим человеком. Роном.

Пока Нора пыхтела и боролась с креслом и мыслями, директриса её успела рассмотреть. Пристально, бесцеремонно и молчаливо.

— Итак, нет смысла проводить отбор, — вздохнула она наконец. — Ты ведьма, черная, по крайней мере — потенциально. Вопрос в ином. Годишься ли ты для своего высокого предназначения? Для борьбы, которую мы ведем без надежды на скорую и окончательную победу. Без уверенности в награде и повышении. Ты — тонкокожая неженка, не знающая силы нашего врага. Тебе эту дуру Маршу жаль. А мы ведь на службе. Мы людей подозреваем и даже убиваем, детеныш.

— Я думала… — испуганно пискнула Нора.

— Само собой, прежде всего мы ищем и обезвреживаем эльфов, — кивнула директриса. — Но у них есть пособники и сторонники. Есть глупцы, купленные на их золото и иные посулы. Знаешь, вчера, когда ты шла через парк, жалела себя и хныкала, я была здесь, смотрела в это окно. И сочла, что ты нам не подходишь.

Рыжая ведьма решительно сбросила туфельку с пальцев ноги, затем вывернулась из второй и поглубже утонула в соседнем кресле. Некоторое время молча изучала окно, словно заново перебирая вчерашние свои наблюдения и сомнения. Вполне точные и обоснованные, по мнению Норы. Директриса вздохнула, виновато развела руками. Вот и кончился отбор…

Нора почти обрадовалась: скоро снова вернется в Юльск! И не будет ни колледжа, ни ужасной присяги, ни ползающей по коридору икающей Марши.

Не будет? Тогда почему она здесь? Выставить за порог можно, не приглашая в свой кабинет.

— Все изменилось, — сухо бросила директриса. И добавила ровным голосом, без выражения. — Ночью. Сегодня. Кстати, как ты спала?

— Кошмары, — кое-как выдавила одно слово Нора, подавшись вперед.

По спине снова ползла холодная капля пота. Не поедет она в Юльск. Не поедет, точно. Все действительно плохо. Даже, пожалуй — окончательно плохо… Не во сне — в реальности. Разве хоть раз обманывало чутье?

Рыжая мельком отметила смену оттенков отчаяния на лице новой ученицы. Чем быстрее и глубже — тем сильнее дар, — это она знала наверняка. И осталась весьма довольна результатом.

— Итак, ты ведьма. Не вижу смысла щадить тебя. Жизнь надо принимать такой, какова она есть на самом деле. Вот экран, — алые ногти блеснули, задействуя пульт в подлокотнике. На дальней стене разошлись две большие панели. — Я дам тебе просмотреть полную рабочую запись. Получила её с курьером час назад. Сама еще не видела, только прочла сопроводительное письмо. Сокращенная версия видео, без тяжелых подробностей, пойдет в вечерних новостях. Прими мои соболезнования, хотя в адрес ведьм их не принято высказывать. Но всех в одну ночь…

— Да кому нужен наш Юльск? — Нора в последний раз отчаянно попыталась не поверить сбывшемуся кошмару.

— Я тоже виновата, — сухо и зло сказала рыжая. — Следовало съездить и проверить лично. Были сигналы… Мы тоже подумали: кому нужен ваш гнилой городишко? И отправили одного наблюдателя. Ты знаешь его, как Рона. Знала. Он не вернулся с задания, хотя был вполне опытным дагом. В звании капитана, кстати. И не провинциальная заштатная часть, корпус "Ясный день", элита.

Экран ожил, и Нора стала смотреть на него, вопреки растущему с каждым мгновением желанию прикрыть веки и не видеть. Не знать. Даже не догадываться, что подобное может произойти в Юльске. По настоящему. Не в очередном тупом фильме про эльфов, к которому привыкли и более не находят в ужасе — ужаса. Смакуют детали и видят в них лишь "мрачную красоту идеально исполненных спецэффектов"… Нет никаких эффектов. Есть обыденный и невозвратный кошмар свершившегося в тихом, заброшенном, вымирающем, никому не нужном городе. В Юльске, отгороженном надежным шлагбаумом и колючей проволокой от всего мира и даже от самого Альянса. В городе, принадлежащем концерну целиком — со всеми людьми, если уж честно. На землях, находящихся почти в центре одной из наиболее спокойных провинций. В полутора тысячах километров от границы АОП. Но эльфы добрались и сюда… неуловимые, безжалостные, смертоносные.

Нора смотрела на экран и более не пыталась отвести взгляд. Наоборот: запоминала. Ловила детали. Вряд ли ей позволят еще раз изучить запись. Снимали наспех, кадры повторялись, целые куски дублировались с разных ракурсов. Руки у оператора, видимо, дрожали — временами картинка теряла четкость. Нора сразу поняла: это — настоящее. Та самая "оперативная съемка", которую даги то и дело упоминают в фильмах про эльфов. Только на сей раз и пожар, и кровь — не бутафорские. И трупы — тоже.

Погибших ко времени прибытия оператора уже сложили в длинный ужасный ряд. Аккуратно накрыли белыми простынями, во многих местах сразу пропитавшимися кровью. Темной, засохшей. И свежей, еще красной и продолжающей сочиться…

Лица еще не задернули. Оставили для опознания. И Нора с ужасом, лишающим речи и самой способности думать, глядела, закусив губу — и опознавала. Старую Лору, библиотекаря, соседку. Управляющего торфоразработок, мастера участка, водителя Рона. Владелицу последнего городского кафе, её семилетнего сына, приятеля Киры. А потом — она так надеялась, что их нет среди погибших, ряд тел уж почти весь остался позади — Киру, совсем маленькую и очень бледную. Маму…