Нарцисс в цепях - Лорел Гамильтон Страница 8

Клуб находился за рекой на стороне Иллинойса, гдерасположились большинство сомнительных клубов. Для заведений, где заправляютвампиры, есть давний договор насчет работы в Сент-Луисе, но тем, где командуютлюди — а ликантропы по закону считаются людьми, — приходится смываться вИллинойс, чтобы не путаться в скучных проблемах зонирования. Некоторых из этихпроблем нет в книгах, и вообще даже в законах нет. Но удивительно, сколькопроблем могут найти чиновники, если не хотят допустить какой-то клуб в свойпрекрасный город. Если бы вампиры так не привлекали туристов, эти бюрократы ивампиров сумели бы выжить.

Парковку мне удалось найти только за два квартала до клуба.То есть к заведению надо было идти по району, где женщины в одиночку послетемноты предпочитают не появляться. Конечно, у этих женщин нет оружия. Пистолет— не панацея, но от многого помогает. Еще у меня были ножи на икрах, очень высоко,так что рукоятки оказывались рядом с коленями. Так, конечно, не очень удобно,но я не могла придумать, куда их еще спрятать, чтобы легко выхватывались. Атак, скорее всего, на коленках синяки останутся. Ну и ладно. Еще у меня естьчерный пояс по дзюдо, и я осваиваю кемпо — это такая разновидность карате, гдеменьше силовых движений и больше с использованием равновесия. В общем, я быламаксимально готова войти в джунгли большого города.

Конечно, обычно я в таком виде не расхаживаю. Юбка былатакой короткой, что, хотя сапоги доходили до середины бедер, между ними иподолом еще оставался добрый дюйм. В дорогу я надела жакет, но оставила его вмашине, чтобы не таскаться с ним всю ночь. Мне приходилось бывать в разныхклубах, и я знаю, что там всегда жара. Так что сейчас у меня руки покрылисьгусиной кожей не от страха, а от сырого, холодного воздуха. Я заставила себя ихне потирать и сделать вид, что не испытываю ни холода, ни неудобства. У сапогбыли каблуки всего два дюйма, и в них достаточно удобно ходить. Не кроссовкимои любимые, конечно, но уж тут ничего не поделаешь. Для обуви от костюмавполне прилично. А если бы я ножи оставила дома, то еще и шикарно.

И еще одну штуку я добавила для защиты. Метафизические щитыбывают разные. Защититься можно почти чем угодно: металлом, камнем, травой,огнем, водой, ветром, землей и так далее... У всех щиты разные, потому что делоэто очень индивидуальное — должно соответствовать вашему умонастроению. Еслидва экстрасенса воспользуются одним и тем же камнем, щиты все равно не будутодинаковые. Некоторые просто визуализуют камень, мысль о нем, ощущение и сутьего, и этого им достаточно. При нападении они могут прикрыться мыслью о камне.Другой может представить себе каменную стену, вроде высокого забора вокругстарого дома, и результат будет тот же. Для меня щит должен быть башней. Любойщит — он как пузырь, обволакивающий со всех сторон — точно как круги силы. Яэто всегда понимала, когда поднимала мертвых, но для установки щита я егодолжна видеть у себя в мозгу. Поэтому я воображала каменную стену, сплошную,без окон и щелей, гладкую и темную изнутри, куда только я могу впускать иливыпускать. Ставить щит — это для меня всегда будто психотический срыв, когда яизлагаю собственный бред. Но это помогает, а когда я этого не делала, всякиетвари пытались мне повредить. Только две недели назад Марианна обнаружила, чтоя на самом деле не понимаю вообще, что такое щит. Я думала, что это простовопрос силы ауры и насколько ее еще можно укрепить. Она мне объяснила, что яеще жива только потому, что просто сильна невероятно. Но щиты — это нечто внеауры,как стена вокруг замка, дополнительная зашита. А внутренняя защита — этоздоровая аура. Надеюсь, к исходу ночи я что-то из этого обрету.

Я завернула за угол и увидела очередь, растянувшуюся доконца квартала. Вот именно этого мне и не хватало. Останавливаться у концаочереди я не стала — пошла дальше, надеясь, что чего-нибудь придумаю дляшвейцара, когда дойду до дверей. Ждать у меня времени нет.

Но я прошла только полпути, как из очереди вылез кто-то иокликнул меня по имени.

Я не сразу узнала Джейсона. Во-первых, его по-детски мягкиесветлые волосы были острижены коротко, как у молодого бизнесмена. Во-вторых,одет он был в серебряную сеточку-рубашку и штаны, вроде бы тоже из серебрянойсеточки. Только пах прикрывала тонкая полоска сплошной серебристой ткани. Наряднастолько привлекал внимание, что я даже не сразу сообразила, насколько материяпрозрачна. То, что я видела, это было не серебро, а кожа Джейсона сквозьблестящую вуаль. Наряд, не оставлявший никакого простора воображению,завершался серыми сапогами до половины икры.

Мне пришлось заставить себя взглянуть ему в лицо, потому чтоя все еще трясла головой, ошеломленная его одеждой. Она не казалась удобной, ноДжейсон редко жаловался на свой наряд. Он был дрессированным волчонком уЖан-Клода, а иногда и утренним завтраком. Иногда охранником, иногда мальчикомна побегушках. А кого еще Жан-Клод мог поставить ждать на холоде почти голым?

Глаза Джейсона без отвлекающих внимание волос казалисьбольше и как-то синее. Лицо выглядело старше, кости прорисовывались четче, и яподумала, что Джейсон как раз на грани между смазливым и красивым. Когда мыпознакомились, ему было девятнадцать. Двадцать два ему больше шли. Но этотнаряд — на него можно было только усмехнуться.

Он тоже мне ухмылялся. Кажется, мы оба были рады друг другавидеть. Я ведь, расставшись с Ричардом и Жан-Клодом, рассталась и с ихокружением. А Джейсон был членом стаи Ричарда и ручным волком Жан-Клода.

— У тебя вид, как у космонавта из порнофильма. К тебетут обниматься не лезли?

Он одарил еще более широкой улыбкой:

— Наверное, меня так одели в наказание. Жан-Клод велелмне дождаться тебя и провести внутрь. У меня штамп на ладони, так что наспропустят.

— Слушай, а не холодно так на улице?

— А чего бы я еще в такой густой толпе стоял? — Онжестом предложил мне взять его под руку. — Позвольте вас проводить,миледи?

Я взяла его под руку левой рукой. Джейсон положил свободнуюруку поверх моей. Если это будет самый большой его выпендреж за ночь, значит,он действительно повзрослел. Серебристая ткань была на ощупь грубее, чем можнобыло подумать, и чуть царапала руку.