Враги Господа нашего - Александр Афанасьев Страница 8

На третьем месте – а по мнению некоторых людей, и на втором – находилась разведка Российской Империи. У русских была лучшая в мире контрразведка, находящаяся в ведении МВД – так в России называлась полиция, но у них в одном министерстве была объединена борьба как с преступностью, так и со шпионажем и терроризмом. Связано это было с тем, что Россия в двадцатом веке прошла долгий и кровавый путь внутренней борьбы, и иногда казалось, что государство вот-вот не выдержит и развалится на части. Примерно до семидесятых годов Россия боролась, прежде всего, в самой себе, ей было не до разведки. Коммунисты, которые в шестнадцатом году устроили кровавый, подавленный пулеметами и пушками мятеж. Злоумышления и покушения двадцатых: эсеры и коммунисты развернули настоящий внутренний террор, в ответ армейские офицеры создали крайне правые заговорщические организации, которые вели настоящую войну против левых: доходило до того, что взрывали и расстреливали из пулеметов студенческие и рабочие собрания, не деля на правых и виноватых. Часть эсеров во главе с Борисом Савинковым перешли на сторону крайне правых и оказались самыми жестокими и кровавыми преследователями коммунистов – они убивали, убивали и убивали. Убивали крестьян, рабочих, друг друга. Все двадцатые и тридцатые годы то тут, то там вспыхивали крестьянские восстания, направленные не столько против государства, сколько против богатых крестьян и аристократов с их поместьями. В поместьях стояли пулеметы и даже легкие пушки, оборона поместий стала с тех пор любимой детской игрой с оружием в России. На юге, чуя большую кровь, действовали исламские экстремисты, подталкиваемые Британией, а может быть, и Германией: до конца тридцатых годов мало кто верил, что Российской Империи удастся удержать Восток за собой. Террор, террор и еще раз террор всех цветов: красный (коммунистический), черный (эсеровский и потом савинковский), белый (офицерский), зеленый (исламский). Террор удалось унять только к концу пятидесятых после того, как совместными усилиями русских и североамериканцев были разгромлены троцкистско-коммунистические центры в Латинской Америке. Но с тех пор у России была самая сильная полиция и контрразведка, при относительно небольшой численности добивавшаяся просто поразительных результатов.

Что же касается разведки, то она начала активно развиваться только к концу тех же пятидесятых, а свой почерк у русских появился еще позже. За внешнюю разведку в России отвечало сразу несколько ведомств: Собственная, Его Императорского Величества Канцелярия, МВД с его Заграничным департаментом, официально занимающимся преследованием преступников, совершивших преступления в России и сбежавших за границу, МИД имел «отдел специальной документации». Еще были две структуры, которые занимались военной разведкой и представляли собой уникальный гибрид разведывательной службы с силовым прикрытием. Это Главное разведывательное управление Генерального штаба и Управление разведки Главморштаба. И та и другая служба располагала доступом к спутникам, данными с которых они делились со всеми остальными, и та и другая служба имела в своем составе элитные части специального назначения, которые могли мгновенно оказаться на другом конце земного шара и начать действовать. Таких «разведывательно-силовых» структур в мире больше не было кроме разве что разведки морской пехоты САСШ – и их наличие делало Россию главным игроком в борьбе с терроризмом. Только русские могли вести активную силовую разведку в зонах локальных конфликтов. Все остальные имели особо подготовленные части для таких целей, но аналитиков и агентуристов среди них не было. А вот у русских они были.

Почерком классической разведки русских было глубокое и длительное внедрение. Русские были подлинными хамелеонами: их разведчиков специально и очень долго готовили, они знали языки и обычаи других стран, могли внедриться куда угодно. Русские проигрывали на коротких дистанциях, но стратегические операции с долговременным эффектом им удавались на «отлично». Играло свою роль то, что русские в отличие от англичан не презирали никакие народы и тот же русский после специальной подготовки вполне мог стать арабом (не быть похожим на араба, а именно стать арабом) и внедриться в террористическую организацию на длительный срок. Англичане в чуждой для них среде были заметны, а вот русские нет, они могли сойти за своего в любом окружении. Это было их силой. Русские крайне осторожно подходили к проблемам острых акций. Если в вопросах терроризма они были безжалостны, уничтожая, прежде всего, своих же злоумышляющих подданных, то на убийство граждан других стран они шли редко и неохотно. Но если такое решение было принято, оно неизменно выполнялось с присущим русским византийским коварством.

Далее шла разведка Франции. Второе бюро, Сюрте, разведка жандармерии, разведка Иностранного легиона. Французы были людьми с уникальной судьбой. Потеряв свою Родину сначала в ходе беззаконных революций и кровопролития, а затем в ходе бесславно проигранной войны, они приобрели новую Родину, по размерам даже больше, чем первую. Проблема была в том, что она располагалась не в самом лучшем месте – на северном побережье Африки. Но французы извлекли уроки из поражения: введя военную диктатуру, они принялись обустраивать свою новую землю с присущей галлам настырностью и свирепостью, родившейся после военного унижения Великой войны. Против них были все. Священная Римская Империя была не против прибрать к рукам и их земли в Африке. Англичане хотели в очередной раз приобрести союзников, а если не получится союз, то и вассалов. Местные племена, зараженные исламом, хотели независимости. В ходе долгой и кровавой войны, продолжающейся до сих пор, французы отстояли и укрепили свою страну. Их спецслужбы во многом копируют русские, только у них не хватает русского размаха и огромных ресурсов, какие русские привлекают при необходимости, нет у них и присущей русским способности быть хамелеонами, растворяться в любой среде.

Отличительной чертой французской разведки была жестокость и очень низкий порог реагирования. Французы не боялись никого и ничего, они могли проникнуть в любую страну мира для того, чтобы уничтожить врагов – часто при очень призрачных шансах уйти живыми. Ответом на террористический акт было физическое уничтожение всех причастных к нему, а часто и членов семьи террориста. Даже русские не решались на Ближнем Востоке на такое, на что без колебаний шли французы. Нарицательным стало название «Вилла Сусини» – парашютисты Легиона там пытали и убивали людей, причастных или подозреваемых в причастности к террористическому подполью, к Касбе. Это все знали, и никто даже не подумал прекратить это и привлечь кого-то к ответственности. Русские этим тоже занимались в неспокойные времена на Ближнем Востоке, но они тщательно скрывали это, а если кто-то попадался, его показательно отдавали под суд. Ходили разговоры, что попавшимся бойцам «эскадронов смерти» после суда просто давали новые документы и отправляли служить в глухие места, в Сибирь. Но как бы то ни было, – русские не считали нормальным то, чем французы даже гордились. При ликвидациях французы обычно использовали снайперов, и это несмотря на то, что особо сильной снайперской школы у них не было. Что же касается Сюрте, то это была одна из лучших полицейских служб мира, отличавшаяся обширностью картотеки и еще более обширными правами. Вообще, военная диктатура оставила на новой Франции неизгладимый отпечаток, прежде всего в крайне широких правах полицейских и спецслужб по отношению к гражданам. Ни в одной цивилизованной стране такого не было, эти права были равны тем, какие имеет британская полиция в Индии по отношению к индусам, людям второго сорта.