Other Side. Когда туман сгущается - Макс Аст Страница 8

– Прекрасно, теперь можно приступить ко второму этапу, – голос Хромого звучал по-прежнему тихо, однако теперь в нем слышался неподдельный восторг.

Он аккуратно разлил содержимое красного чайника по тем же пиалам, и в тот момент когда Андрей пригубил приятный, слегка отдающий хвоей напиток, запалил содержимое латунной чаши. Дождавшись, пока все закончат пить, хозяин собрал всю посуду обратно на подносы и, уже стоя в дверном проеме, добавил:

– Я скоро вернусь. Если почувствуете сонливость, не пугайтесь – больше пары минут вы все равно не проспите. Так обычно завершается Открытие. Отдыхайте, покурить можно на балконе, а молчание уже хранить не обязательно.

К своему удивлению Андрей обнаружил, что все присутствующие в комнате погрузились в дремоту. Серебряный свет погас, и завораживающие переплетения линий бесследно исчезли. Покурить и вправду хотелось страшно. Он встал, размял затекшие ноги и, отодвинув серую штору, вышел на балкон. С высоты восьмого этажа очертания спящего города, окутанного бездной осенней ночи, казались наброском неизвестного художника, страдающего депрессией.

«Не закрывай глаза!» – прозвучал в голове смутно знакомый голос. Тело переполняла усталость, каждое движение давалось с трудом. Он прикурил сигарету и, повернувшись лицом к двери, спиной оперся на оконное стекло. Свет в комнате сделался ярче – теперь все происходящее там было видно как на ладони.

«Беги отсюда!»

Сквозь слипающиеся веки он разглядел фигуру Хромого, стоящего около дремлющего Филина. Внезапно хозяин квартиры вскинул руку, сжимающую продолговатый предмет, и обрушил страшный удар на шею спящего. Раздался мерзкий хруст, и на серый паркет хлынула кровь, Хромой наклонился над телом и резко поднялся, держа в руке ворох серебряных нитей. Тело не слушалось Андрея, несмотря на ужас, сковавший его сердце. Глаза закрывались помимо его воли. Последнее, что он увидел перед падением во тьму, была сигарета, поднесенная к губам.

Он падал во тьму, потеряв при этом все представления о времени и пространстве. Казалось, падение будет вечным, непроглядная темнота окружала его. Нет, не просто окружала – складывалось впечатление, что его переваривают, сантиметр за сантиметром поглощая его тело: сперва тонкий слой кожи, затем хитросплетения сосудов и нервов, а напоследок сами кости. Не оставалось от него ничего, кроме агонизирующего сознания, перед которым разворачивались странные картины возможных, но так и не случившихся жизней.

«Я могу тебя спасти, просто назови меня».

Затем хоровод образов стал ярче и стремительнее, как раз когда тьма уже сожрала все его тело. Пыльный солнечный город, летний луг…

«Ты знаешь мое имя, просто произнеси его!».

Плачущая Рита, чье-то мерзкое марионеточное лицо. Он чувствовал, что образы вот-вот подойдут к концу, еще чуть-чуть, и он раствориться вместе с последним из них. Собрав последние силы, со слезами на том месте, где еще минуту назад были глаза, он выкрикнул. «Клотт, тебя зовут, Клотт!»

Привычный перезвон будильника, мятое зеленое постельное белье, сопящая копна каштановых волос на соседней подушке, знакомый аромат духов…

«Пора вставать».

Глава 2. Пробуждение

Около получаса он лежал в кровати, мертвенным взглядом упершись в матовою пленку потолка. Странные и пугающие события вчерашнего вечера сплелись в тревожный клубок, в центре которой зияла бездна. Лишь страх потерять рассудок удерживал от опрометчивых взглядов в ее глубины.

В голове, словно сквозь белый шум, проносились обрывки мыслей: «Как я сюда попал? Как здесь оказалась Рита? Что стало с остальными? Чье имя вертится на языке? Что, черт побери, все таки вчера произошло?».

Последний вопрос больше прочих мучил Андрея.

«Проснись!»

Фраза прозвучала внутри его собственной черепной коробки, однако принадлежала она явно кому-то другому. Сбросив с себя оцепенение, он выбрался из кровати, стараясь не наделать шума. Со спинки стула, приставленного к компьютерному столу, он осторожным движением снял вчерашние джинсы. Натягивал их уже в коридоре, попутно нащупав в кармане телефон. Свернул налево, на кухню, минуя дверь в ванную, оставив на задворках сознания мысли об утренних гигиенических процедурах, рваными движением он разблокировал экран.

– Надо звонить, но кому?

Услужливая память тут же высветила вчерашнюю сцену убийства Филина. Сердце панически заколотилось о ребра, отдавая пульсирующим эхом в висках. Андрей открыл журнал вызовов. Первым в списке был незнакомый номер, затем служба такси, сестра, и наконец Олег. Вот и весь вчерашний вечер. Набрал Олега, зловещие длинные гудки. «Какого дьявола!»

Паника нарастала. Выкурив подряд две сигареты, Андрей все же решился и набрал номер Филина. Два невыносимо долгих гудка, сонный недовольный голос в трубке.

– Ты на часы смотрел?

– Саня! —Андрей выдохнул с облегчением. Самые страшные догадки не подтвердились, но путаница в голове только усилилась.

– Слушай, это очень важно. Мне надо знать, что вчера произошло.

– Пить меньше надо! – проворчал в ответ Филин, однако интонации в голосе друга его насторожили, и он сжалился.

– Повиси минутку, я из комнаты выйду и расскажу.

Пока в трубке раздавалось невнятное шуршание, Андрей подошел к псевдо-каменной раковине, по пути захватив пузатый электрический чайник. Держа его одной рукой, он локтем открыл кран, высвободив пенящийся ледяной поток, наполнил стеклянную колбу примерно наполовину. Синими огоньками подсветки водруженный на подставку чайник выхватил из утреннего сумрака липкое пятно на краю столешницы.

«Надо бы прибраться, а то скоро хозяйка за деньгами придет, а тут бардак такой» – успел подумать Андрей, прежде чем услышал голос в трубке.

– Тут еще?

– Ага, – ответил он, зачем-то кивая.

– Ты с какого момента не помнишь?

– Как мы у Хромого сидели, уже смутно помню, – своими переживаниями, а может, и галлюцинациями, делится почему-то не хотелось.

– Где-где? – В голосе Сашки помимо удивления проступило беспокойство.

– Не мешай больше «ешки» с алкоголем, да и вообще. Завязывай, не твое это, видать.

– Стооооп… Так мы к нему не ездили?

– В столицу-то? Я его уже тыщу лет не видел, ты как о нем вообще вспомнил?

Шею и спину Андрея сковал страх, руки сделались холодными и влажными. Ему представилось, будто он сейчас спит и вот-вот проснется, сидя на черной обивке за столиком в «Грехе», выходя из галлюцинаторной комы. Образ был настолько силен, что реальность будто раздвоилась перед ним: в одной он сидел, спиной прислонившись к холодной батарее, на полу собственной кухни, в другой – склонившиеся над полу-лежащим телом обеспокоенные лица друзей, освещенные словно коллективным нимбом висящей над головами лампой, и голоса, плывущие из далека.