До нескорого, она же - Анастасия Зарецкая Страница 8

– В общих чертах – знаю, умник.

– В общих чертах нам и на приглашении написали, – заметил Артем. Вика рассмеялась, переводя взгляд то на меня, то на парней. – Хотелось бы услышать больше информации из первых рук.

– Тогда единственное, что вам остается – ждать официальной речи моей тети. Тогда информация точно будет достоверной. Как считаешь, Артем?

– Считаю, что Илья прав, и что-то от зануды в тебе действительно есть, – он покосился на друга, а потом вдруг обхватил Вику за пояс. Она смеяться прекратила и со всей вежливостью сняла руку с пояса. Снова пацану не удалось подкатить. Он ведь подкатывал ко мне, да? Я могу собой гордиться?..

Мыслями я вернулась к Яру, которого встретила до шабаша. Насколько я помнила, летом он больше думал об учебе и геройстве, чем о девушках. Но с тех пор все могло измениться. Откуда мне знать, чем он живет сейчас?

Это воспоминание тут же сменило другое. Кирилл. Парень с той стороны дороги, неожиданно пришедший мне на помощь.

В душе зажглась теплая искра (благо, уже через мгновение она погасла), и я заметила уверенно:

– Яна. Меня зовут Яной. Необязательно называть занудой того, чье имя вылетело из головы.

– Оно у тебя не настолько сложное, чтобы его забывать, – просветила меня Вика.

– А ты мне нравишься, Яна, – заметил Артем. Выражение радости на лице Вики после этой фразы поблекло. – Увы, но имя мне твое знакомо, при том, что чужда мне душа. Как звучит?

– Поэт, что ли? – я фыркнула. Артем кивнул, Илья закатил глаза, и я заметила: – Знаю я одного поэта, из ваших современных, и, скажем честно…

– Лучше?

– Лучше, ага. Он лучше. А душа у меня самая обычная.

Тетя прервала нашу бессмысленную беседу.

Она появилась в зале через одну из невзрачных дверей, и о ее появлении оповестил затихающий гул и усилившееся сияние ламп. Я обернулась. Тетя шла плавно, величественно, высоко подняв голову. На ней было черное платье с открытыми плечами, но длинными рукавами, обтягивающее до талии, а после – юбкой-солнцем укрывающее ноги. Темные кудри лежали совсем непривычно, стали чуть более крупными. Глаза затемнила подводка, губы посветлели благодаря нюдовой помаде.

Я и не сразу узнала ее. Привыкла к совсем другой тете, теплой, домашней. Ведь даже после того, как к тете вернулась память, она оставалась с нами заботливой.

Время не стоит на месте – оно постоянно приносит нам все новые и новые изменения.

Но я надеялась, что внутри тетя осталась прежней.

Тетя прошла в центр зала, словила мой взгляд и улыбнулась уголками губ. Она огляделась вокруг – свет вокруг померк, сосредоточившись вокруг нее. Тетя была королевой этого бала. Настоящей черной ведьмой. Несокрушимой. Сломленной когда-то давно, но сумевшей восстановиться. А такое не каждому дано. Я-то знаю.

Она начала говорить, и голос крыльями воронов поднимался наверх, к высокому потолку. Микрофон не требовался – тетя и без того говорила четко, уверенно, а никто и не собирался мешать этому рассказу, прерывать его шепотками.

Тетя немного рассказала о том, что случилось прежде – не дрогнул ни один мускул на ее лице, – а потом сообщила, что собирается равноправно вернуться. Но, так как из-за ее опустошенного резерва толку от тети как от ведьмы мало, она хочет передать свои знания другим.

Тетя объявила себя наставницей, а в магическом мире это если не редкое, то не слишком частое явление. Колдуны если и берут себе учеников, то так, по одному-два. Об этом общественности не объявляют, договариваются лично. Так отец Владом обзавелся, например. По просьбе дедушки Влада.

У Влада вообще семейство интересное: родители у него не являются колдунами, зато колдуют бабушка по отцовской линии и отец – по материнской. И эти бабушка с дедушкой относятся к издавна соперничающим семьям. Поэтому бабушке всегда было очень завидно, что Влад проводят время с дедушкой. А дедушке – что с бабушкой. И он отдал внучка нейтральной стороне. Влад мне как-то на это жаловался, лет пять назад. Говорил, что у него от бабушек-дедушек уже голова идет кругом.

Ну, что взять с тринадцатилетнего ребенка.

У кого-то к такому времени вообще ни бабушки, ни дедушки не осталось.

И если с моими бабушкой и дедушкой по материнской линии все понятно – их для меня как будто не существует, – то вот с родителями моего отца и тети все сложнее. Их отец, известный в те времена колдун, исчез около двадцати лет назад, да так и не вернулся. Официальная версия такова: во время ритуала он затребовал слишком много энергии – ее не хватило, и сердце остановилось, не смев существовать без души. Бабушка Мирослава ушла семь лет спустя, когда мне было четыре. У нее тоже остановилось сердце, да только не из-за колдовства – из-за старости.

Я ее почти совсем не помнила. Знала, что она жила далеко, была такой же талантливой, как тетя, и такой же упорной, как отец. Что у нее были наши с отцом глаза. И что я ей очень нравилась – но маленькая Яна за три встречи этого как-то не осознала.

До одиннадцати лет бабушкой и дедушкой служили мне мамины родители. Все каникулы я проводила у бабушки Кати и дедушки Пети. Кроме мамы детей у них не было, поэтому вниманием меня не обделяли. Своим одиннадцатым летом я уехала от них, так толком и не распрощавшись – знала, что через пару месяцев случится новая встреча.

Встреча не случилась, ну да что мне сейчас об этом жалеть? Я и без того слишком отвлеклась на воспоминания и потеряла нить повествования. Тем более, что в зале стало так тихо… И все почему-то внимательно смотрят на меня.

И тетя в том числе.

Я бросила на нее непонимающий взгляд.

– Да, Яна, – подтвердила тетя, – ты станешь моей первой ученицей. Я расскажу тебе все, что знаю сама.

– Я? – уточнила на всякий случай. По-моему, я прослушала ну о-о-очень многое. – Первой ученицей?..

– Да, – тетя величественно кивнула. – Нужно же мне узнать, как работать с современной молодежью. – Кто-то в зале улыбнулся. – Через пару месяцев к тебе присоединятся другие ученики. Думаю, мне есть, чем поделиться с тобой и твоими ровесниками.

– Такая честь… – пробормотала я. Абсолютно растерялась: что вообще говорят в таких ситуациях? Покраснела. Опустила глаза. Протянула: – Наверное, это было бы неплохо.

Тетя по-доброму усмехнулась.

На этом прецедент был исчерпан.

Шабаш вновь потек своим ходом, все снова разошлись по группкам, а я, чтобы не быть втянутой в очередной бестолковый разговор, поднялась на второй этаж – там было тихо, темно и безлюдно, и вышла на балкон подышать свежим воздухом.

Закат погас, на безоблачном небе проявлялись звезды – брызги краски на темно-синем полотне, подсвеченном красноватым ореолом городских огней. Похолодало – платье из паутины явно не предназначалось для подобных вечеров. Я обняла себя за плечи, но с балкона не ушла.