Высшая проба. Брат мой, друг мой - Вера Чиркова Страница 8

Сейчас я и сам выкинул бы гадину… и слушать не стал, а тогда наивно верил, будто все они строят ей козни, потому как завидуют или подкуплены соперницами. Нет, завидовать несомненно есть чему, оболочке.

Жаль только, боги по ошибке поместили в этот прекрасный, совершенный по форме сосуд, смердяще мерзкую, злобную сущность, считавшую себя выше всех. И желавшую лишь одного, влезть на трон, и неважно, если карабкаться придется по головам.

Прежде, заступаясь за красотку, я объяснял ее поступки обидой на судьбу. Мать Греты имела титул баронессы, но не обладала никакими средствами к жизни и потому вышла замуж за богатого купца. Ей удалось каким-то чудом передать по наследству свой титул первенцу, но с дочерью это не прошло. Вот и осталась Грета просто мадмуазелью, хотя по сути давно не соответствует этому званию.

Но даже несмотря на это стать моей женой, или фавориткой упорно не пожелала, предпочитая менять как перчатки богатых любовников. И я всегда точно знал, почему.

Просто, как и большинство придворных, считала меня нищим, и потому недостойным своего внимания.

Разумеется… на самом деле все абсолютно не так, как кажется непосвященным. Тем, кто наивно верит, будто король с королевой могут отправить младшего принца зарабатывать деньги тяжким трудом.

Да, на личных счетах в королевском банке у меня лежат лишь относительно скромные капиталы, полученные в наследство или подаренные по разным поводам разными людьми. В основном родственниками, но не забывают и послы и всевозможные миссии, в которых я состою для придания им весомости. Однако за покупки я всегда платил оттиском печатки, подаренной мне дедом на первое совершеннолетие, случившееся еще десять лет назад. И за эти годы никто ни разу не спросил, куда я потратил эти деньги.

Но рассказывать об этом кому-либо я не имел никакого права. И потому не покупал Грете драгоценностей, интуитивно опасаясь пробудить в ней неизбежный интерес к источнику моих доходов.

Зато дарил фамильные украшения… о чем теперь не могу вспомнить без зубовного скрежета. Тогда она брала их небрежно, как скромные безделушки, и почти никогда не надевала. Зато теперь носит напоказ не снимая, объясняя всем желающим, откуда они у нее взялись.

И это бесит просто непередаваемо. Не только меня… даже Ян кривится, завидев ее сияющее приторной улыбкой лицо в обрамлении фамильного гарнитура из сапфирового ожерелья и серег. Хотя обычно помалкивает.

– Предлагал ведь взять у Жагендо, – не сдержался лишь раз, и тотчас смолк, уколовшись о мой мрачный взгляд.

Да я и сам сто раз пожалел. Но не о своем отказе покупать у ювелира украшения за деньги Яна. У мелкого их еще меньше, чем у меня, и потому я никогда бы на это не пошел. Хотя до сегодняшнего дня наивно считал, будто ему они и не нужны… живет в замке, одевается у моего портного, даже имение где-то есть…

Ну и пусть неприбыльное, это абсолютно не важно. Ведь я никогда и ни в чем ему не отказывал… хотя он невероятно скромен в этих вопросах и ни разу не попросил ничего излишнего.

Но только теперь во мне наконец созрело отдающее горечью понимание, что всё это было платой за его работу.

Ощутив, как от стыда и досады вскипает, рвется на волю огненный дар, я невольно зашипел и сорвался с места. Пробежался по тесным клетушкам подземного убежища, злорадно представляя, как разоблачу проклятую Грету и стража вышвырнет гиену за замковые ворота. Конечно… значительно приятнее было бы лично сбросить ее прямо со стены, но так я никогда не поступлю. Скорее ради выброса гнева ошпарю с десяток рож наглым контрабандистам или сожгу пару воровских притонов, недавно обнаруженных сыскарями в Дерле.

Но пока всего лишь нашел на кухне котелок с остатками каши и сел доедать, внезапно осознав, что странные путы Яна растаяли бесследно. Значит он не собирался запирать меня надолго… просто взял фору. В таком случае незачем мне здесь сидеть… пока охотники за моей свободой ловят коней, я уйду другой тропой, известной лишь нам с Яном.