Тайна древней гробницы - Джуд Уотсон Страница 8

— А вот и Мария Кюри! И радиоактивность!

Дальше на экране появились фотографии. В ужасе она закрыла рот руками, чтобы не закричать.

По ту сторону луча Дэн ликовал:

— Все эти изобретения просто потрясающие! Мы делаем историю!

— Не мы, — шепотом произнесла Эми.

Дэн прошел сквозь луч прожектора и оказался в черной зоне рядом с Эми.

— А что это? — спросил он, глядя в экран, где чертежи сменялись черно-белыми фотографиями. Эми грубо оттащила его обратно на освещенную часть галереи.

— Эй! — возмутился Дэн. — Что ты делаешь? Я тоже хочу посмотреть!

— Нет! — резко ответила Эми. — Ты не будешь на это смотреть! Ты не будешь смотреть, как мы создали средства доставки отравляющего газа к цели, чтобы убить миллионы людей!

Дэн побледнел.

— Как мы открыли способ расщепления атома и создали атомную бомбу, которой за один раз можно уничтожить целый город!

Дэн покраснел. Только маленький шрам у него под глазом оставался совершенно белым. С ним так всегда было, когда он очень сильно нервничал. Пусть Эми прекратит. Но она продолжала. Она уже просто не могла остановиться.

— Химическое оружие, понимаешь, Дэн? Это, по-твоему, круто? — Она и сама не знала, почему она так злится на него. — Мы додумались устроить геноцид! И это круто?

Она отвернулась, ее всю трясло от только что пережитого ужаса. Кажется, впервые за всю свою сознательную жизнь Эми специально заставила Дэна плакать. Это смешно. Потому что на самом деле ей самой хотелось выть от горя. Ей хотелось кричать и топать ногами. А вместо этого глаза ее были сухи.

— А что, если мы и сами такие же? — прошептала Эми. — Что, если мы тоже принадлежим клану Екатерины, и этот злой гений заложен в нас и в нашем ДНК?

Увидев страх в ее глазах, Дэн тоже испугался.

— Послушай, в каждом клане Кэхиллов были плохие люди, — сказал он. — Но было и много хороших представителей ветви Екатерины. Где бы мы были сейчас без Эдисона, например? Сидели бы в темноте. И вообще, раз мы пока не знаем, из какого мы клана, то и нечего волноваться. Мы Кэхиллы, вот и все. Если уж говорить, то я вообще не хотел бы быть ни в каком клане, потому что везде есть плохие парни.

Эми прислонилась к стене и села на пол.

— Зачем мы здесь? — спросила она. — Зачем нам все это нужно? Чем больше мы узнаем, тем меньше понимаем, что к чему. Все это бессмысленно. Почему Грейс хотела, чтобы мы увидели все это зло? Зло, исходящее из нашей семьи?

— Да ладно, я просто так пошутил, что все это мы, — ответил Дэн. — На самом деле это все равно что сказать, будто это я изобрел машинку для очистки хлопка.

Эми благодарно улыбнулась ему в ответ.

— Это точно. Но Грейс… ведь она всегда старалась оградить нас от всего плохого. Ведь она любила нас, Дэнни. Или, по крайней мере, мне так казалось…

Дэн настолько не ожидал, что она будет так говорить о Грейс, что даже пропустил мимо ушей это «Дэнни». Ей было раз и навсегда запрещено так к нему обращаться с тех пор, как ему исполнилось шесть лет.

— Тебе так казалось? Что ты хочешь этим сказать?

— Да просто с самого начала мы никак не могли понять, почему Грейс ни о чем нам не говорила раньше, ведь она могла бы хоть как-то помочь… — заметила Эми. — Она даже не оставила нам никакого письма. Она вообще ничего нам не оставила, никаких подсказок. Она просто бросила нас среди всех этих Кэхиллов.

— Как будто мы для нее такие же, как все остальные, — сказал Дэн, надеясь, что Эми опровергнет его и станет, как обычно, защищать Грейс. Конечно, это была провокация, но ему очень хотелось услышать что-нибудь хорошее о бабушке, чтобы забыть о своих собственных подозрениях.

Но вместо этого Эми согласно кивнула и продолжила:

— Так, может, мы ее на самом деле совсем не знали? Смотри. Ведь она всю жизнь жила этой тайной. И мы ничего не знали. Вся ее жизнь была связана с семьей Кэхилл. Так кто же она была на самом деле? Что мы о ней знали, если мы ничего о ней не знали, — она перевела дыхание. — Я чувствую себя просто какой-то…

— Идиоткой? — подсказал Дэн. — Ну, давай, договаривай.

Эми даже не обиделась на него.

— Мистер Макентайер предупредил нас, чтобы мы никому не доверяли. А что, если это касается и… самой Грейс?

Она закрыла глаза. Она просто ненавидела себя за эти слова. За эти грязные мысли. Но она уже не могла остановиться. Она продолжала верить людям, которые снова и снова предавали ее. Так что же, это она идиотка? Иан играл с ней в кошки-мышки, и она радостно предложила себя на роль глупой мышки. Все, с нее довольно. Если она хочет выиграть в этом состязании, то ей пора повзрослеть.

— А помнишь, как она везде водила нас с собой: по музеям, университетским библиотекам? Она научила меня, как пользоваться справочниками и искать нужную информацию, как правильно анализировать ее. Ведь она это делала специально, зная, что мне это потом пригодится в жизни, чтобы я могла правильно вести себя. А ты помнишь, что она сделала после музея океана?

— Она заставила меня повторить наизусть названия всех рыб, которых мы там видели, — ответил Дэн. — Плюс их имена на латинском. Я думал, это у нее игра такая.

— Нет, это она тренировала твою память, — возразила Эми. — Она знала, что у тебя уникальная память. Фотографическая. Понимаешь, ведь она все это время готовила нас, Дэн. — Она горько усмехнулась. — Для всего этого! Но зачем она хотела, чтобы мы это видели? Мы и так уже врем на каждом шагу, занимаемся мошенничеством. Мы почти превратились в настоящих преступников.

— Я знаю, — ответил он. — Но ведь клево же.

Он отвел взгляд. Она понимала, что он пытается успокоить ее, что ему страшно быть рядом с такой Эми, что он не должен слышать то, что она собиралась сказать. Но она все равно это скажет.

— А что будет дальше? — продолжала она. — Прежде, чем это состязание подойдет к концу? Во что Грейс хотела превратить нас? — Эми перешла на шепот. — А что, если она сама — зло?

— Замолчи! — закричал Дэн. Все, хватит, с него довольно. Он больше не может видеть такую Эми. Ему захотелось схватить ее и трясти до тех пор, пока перед ним не появится его прежняя сестра.

Он вообще не помнил своих родителей. Грейс была всем в его жизни. Она была его единственной защитой. И Эми не заберет ее у него. Он не позволит ей этого.

— Заткнись! — закричал он.

Кажется, он впервые в жизни сказал ей «Заткнись». Да, они, конечно, ругались друг с другом и раньше, и он обзывал ее мелочью, лузером, занудой. Но не «заткнись». Им просто когда-то родители запретили так разговаривать друг с другом и произносить это слово. Дэн, конечно, этого не мог помнить, он был еще совсем ребенком, но Эми это хорошо знала.

Но теперь он действительно хотел, чтобы она заткнулась. Если бы он мог, если бы он не боялся выглядеть, как маленький, он бы просто заткнул уши, чтобы не слушать ее. Но он и так все видел по ее глазам: Эми сама прекрасно понимала, что зашла слишком далеко.