Роса в аду - Дмитрий Леонтьев Страница 8

— Предоставим последнее слово бывшему члену нашего ордена, а ныне — жертве во славу хозяина нашего… Говори, презренный!

— Я… Я это так видел, — пискнул несчастный. — Я так это представлял и хотел выразить это…

— Это правильно, — похвалил магистр. — Таким мы и должны видеть этот мир, но преступление твое уже не смыть раскаянием. Ты поднял руку на своего магистра, испохабив его и без того… М-да… Чтобы жертва была наиболее угодна нашему хозяину, мы проведем вступительную церемонию, со всеми атрибутами жертвоприношения…

Прислужник протянул магистру корзину, из которой тот вытащил длинного и сонного ужа. Прихватив змею за голову, магистр повесил ее на кресте, побрызгал на нее водой из протянутого прислужником ковша и сообщил:

— Змея окрещается во имя Люцифера. Позже мы принесем в жертву и ее. Надеюсь, отец наш примет эту жертву…

— Не могу, — покачал я головой. — Спасибо, но не надо… Зачем мне дохлая змея? Глупость какая… Совместили обряды латиноамериканских индейцев, исмаилитов и культ фаги, добавили немного "партийного духа", отвратительно все разыграли и думаете, что мне понравится? Нет, начало я вам не засчитываю. Продолжим…

— Пока эти две твари ждут уготованной для них участи, пройдем во вторую залу, братья, — предложил магистр, — и начнем наши жертвоприношения с малого, постепенно переходя к большому и приятному. После принесения жертв нас ожидает церемония принятия в наши ряды нового кандидата, банкет и ритуальное слияние в радости греха с прекрасными послушницами нашего храма. На радость нашего господина, и во славу его.

— Хорошо, — согласился я. — Потерплю еще пару минут.

Оставив в покое потерявшую сознание жертву и меланхолично висящую на кресте змею, сектанты встали со своих мест и, один за другим, перешли через маленькую, давно требующую ремонта дверь в соседнюю залу. Эта комната была вдвое меньше предыдущей, но и выглядела она куда более респектабельно. Во-первых, она была лучше освещена — свечи здесь располагались вдоль стен тринадцатью группами по тридцать три свечи в каждой и не так отвратительно смердели. Стены были покрыты зеркальной мозаикой, отражавшей огоньки свечей тысячами бликов. А в четырех углах зала на невысоких постаментах стояли аляповатые, грубо вытесанные из дерева фигуры Асгарота, Бафомета, духа сокровищ Тогласа и духа драгоценных камней Нитика. В центре зала возвышалась огромная трибуна, покрытая красным сукном. Вместо алтаря здесь чадила небольшая, напоминающая "буржуйку", печь. Пока сектанты молились под руководством неутомимого магистра, я подошел к изваянию бедняги Нитика, задумчиво поковырял мраморный постамент и участливо поинтересовался:

— А тебя-то за что?

Статуя страдальчески сморщилась и пожаловалась:

— Вот… Выбрали единогласно… Говорят: раз камни, значит богатство, раз богатство, значит власть, раз власть, значит мы. Будем тебе поклоняться — и баста!.. А ведь камни — это красиво… Я здесь такого понасмотрелся… У-у… Может, поможешь?

— Я здесь как зритель.

— А-а… Ничего интересного. Глупо, бездарно и пошло. Ни фантазии, ни красочного действия… Примитив. То жертвы приносят, то трупам молятся, то водку глушат, то трахаются с кем попало… Одно слово — партийные работники.

— Все, что ли? — уточнил я.

— Нет. Есть писатели, банкиры, депутаты, генералы МВД и КГБ, парочка ученых. А вон тот, мордастый, следователь генпрокуратуры. У меня пьедестал раньше драгоценными камнями был украшен, так он, сволочь, каждый раз себе по камешку отковыривает и домой утаскивает… Помоги, а?

— Посмотрим, — неопределенно отозвался я и вернулся к столпившимся у трибуны сектантам.

Как раз к этому времени вновь одетый в балахон магистр закончил читать очередную пародию на молитву, а длинноволосый прислужник внес в зал огромную клетку, в которой понуpo сидели три тощие, вылинявшие кошки. Предчувствующие скорую гибель животные выгибали спины и яростно шипели, с ненавистью взирая на окружавших их людей.

Магистр открыл заслонку печи и сообщил:

— Для начала мы принесем несколько жертв во имя Молоха, Асгарота, Вельзевула и…

— Стоп-стоп-стоп! — захлопал я в ладони, материализуясь. — Все это делается не так. Сейчас я объясню… А вам, магистр, спасибо. На сегодня хватит…

Присутствующие вздрогнули и уставились на меня, не понимая, кто я и откуда взялся среди них. Первым опомнился самозваный магистр. Налившись краской ярости, он шагнул ко мне и, вытянув вперед руку, ткнул мне в грудь коротенькими, толстыми пальцами.

— Кто ты, дерзнувший явиться в святая святых и нарушать… нарушать…

Он вновь запнулся, видимо, позабыв, что требуется говорить в таких случаях. Но так как на этот раз спасительной папки не было у него под рукой, то он был вынужден замолчать, свирепо вращая глазами и строя мне потешные рожи.

— Нарушить церемонию таинства, — услужливо подсказал я.

— Нарушить церемонию та… Вы что себе позволяете, товарищ?! — привычно рявкнул он.

Я невольно улыбнулся — эта фраза выходила у него без запинки, на едином дыхании.

— Не узнаешь? — поинтересовался я. — Ну, да черт с тобой… Я хочу вам объяснить кое-какие тонкости служения так называемым "силам тьмы". На все, разумеется, у меня времени не хватит, поэтому постараюсь ухватить самую суть…

— Кто ты, мерзавец?! — заорал доведенный до бешенства толстяк.

— Это ты со своим шофером так разговаривай, — обиделся я. — А меня ты должен под хвост целовать только за то, что я вообще с тобой говорю.

— Взять его! — взвизгнул толстяк. — Взять его! Распнем покусившегося на наш культ! Принесем дерзкого в жертву!..

— Меня?! — искренне удивился я. — Меня — в жертву?! Простите, но это обычное хулиганство… Впрочем, с какой-то стороны это интересная мысль. Да, это интересно… Давайте, я согласен.

Я позволил схватить себя и привести в "жертвенный" зал. Беднягу редактора на время переложили на землю, а меня водрузили на его место и сковали руки кандалами.

— Последний раз спрашиваю тебя, глупец: кто ты и как попал сюда? — грозно вопросил толстяк, склоняясь к моему лицу.

— Не дышите на меня, пожалуйста, — попросил я. — У вас изо рта дурно пахнет. Убивать — убивайте, а вот дышать на меня перегаром не надо…

— Нож! — заорал магистр.

Насмерть перепутанный служака притащил ему длинный, обитый бархатом футляр. Раскрыв его, магистр вынул огромный, умело изготовленный кинжал с лезвием, вырезанным из горного хрусталя. На рукояти ножа виднелись три цифры: "666".

— Во имя Лю… — начат магистр.

— Вот только словоблудить не надо, — попросил я. — Вы и так отнимаете у меня время. У меня еще куча дел, нельзя ли побыстрее? — …цифера! — проорал магистр и с силой опустил лезвие ножа мне в грудь.

— Ой! — грустно сказал я.