В огненном плену - Карен Мари Монинг Страница 79

— Я не думал о ней, пока не нашел укрытый барьерами дом, в котором Ровена занималась своими темными делишками. Гитлер был бы счастлив, если бы прочел дневники старухи. Она последовательно, книгу за книгой, записывала проведенные эксперименты. Дэни была не единственным ее подопытным. Старуха фиксировала каждую деталь. Наркотики, черная магия, манипуляции и принуждение. Она держала девчонку в клетке, лишала ее всего человеческого, превращала ребенка в животное, сторожевого пса, дрессированную подручную, убийцу. Заставляла благодарить за каждую крупицу доброго отношения. Полностью контролировала ее мать, пока… — Риодан осекается, на его скуле дергается мускул.

Лор рычит:

— Пока что?

— Не важно. Суть в том, что грандмистрисс появилась в жизни Дэни раньше, чем та это помнит. Там была дюжина томов, исписанных от корки до корки. Когда я закончил читать, я пошел на охоту.

Риодан — ангел мщения? Держите меня семеро.

— И что случилось? Ведь это Мак убила старую суку.

Теперь, услышав это, я жалею, что не убила ее раньше. И медленнее.

— Не за Ровеной, — говорит Риодан. — Я пошел искать Дэни. Я собирался прикончить эту малявку. Сначала.

Так, семеро меня не удержат. И это — тот, с кем я постоянно ссорюсь.

— Босс, это фигня. И не просто фигня, это за гранью фигни.

Я сердито хмурюсь и энергично киваю.

— Ты отправился убивать Дэни, а не Ро? Жертву не убивают. Убивают преступника.

— Я думал, что жизнь этой малявки была такой же, как у другого знакомого мне ребенка. Взрослые могут выдержать многое, дети — нет. Я много веков заботился о сыне Бэрронса, пока тот искал способ закончить эту пытку. Я целую вечность разделял их проклятую боль. Я не мог спасти племянника от муки, но мог избавить девчонку от адского существования.

В меня врезается пулеметная очередь потрясений, и челюсть в который раз отвисает. Племянник? Вот прямо племянник? Он это серьезно? Риодан и Бэрронс — братья? Я внимательно всматриваюсь в его лицо в поисках сходства. Так, значит, называя его чуть раньше «братом», Риодан именно это и имел в виду. А я-то думала, что это просто мужские разговоры. Братья по оружию и все такое. Я сердито прищуриваюсь. Это значит, что мы с Риоданом вроде как… семья. Фу. Второе потрясение пережить проще: в его действиях все же было кое-что от ангела мщения. Милосердие от Риодана. Кто бы мог подумать.

— На фига ты мне это рассказываешь? И почему сейчас? Я-то думал, ты мне задницу отгрызешь из-за Джо, а не будешь делиться чепухой, о которой никогда не говорил.

Вот и я размышляю о том же. Риодан не рассказывает о себе. Никогда.

— Я говорю тебе это потому, что по совершенно непонятной чертовой причине ты нравишься Дэни. А значит, можешь помочь ее вернуть. Чем больше ты знаешь, тем более эффективно сможешь помочь.

— Вернуть откуда? — спрашивает Лор. — Что эта сука с ней сделала? Где ее дневники? Я хочу их увидеть.

— Дело не только в Ровене. И я предлагаю тебе оставить эту тему.

— А я предлагаю тебе идти на фиг.

— Когда-то ты называл меня королем. Теперь ты лжешь, спишь с моей бывшей и посылаешь меня на фиг. Осторожней, Лор. Ты мог измениться. Я — нет.

— Ты говоришь о моем любимом человечке. Мне нужны имена. Подробности. Я вырву их сердца. Из-под земли достану.

— Я уже позаботился об этом.

Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. Я заставляю себя разжать пальцы, чтобы не закапать кровью пол. Кто-то обижал Дэни? Кто? Я тоже хочу их убить.

— И все же ты позволил старой суке жить, после того, как все выяснил. Это что за фигня?

Что-то нечеловеческое трещит глубоко в груди Риодана.

— Я собирался, как только Бэрронс достанет «Синсар Дабх», закрыть Ровену в какой-нибудь адской дыре. И держать там живьем, чтобы, если Дэни однажды вспомнит о том, что с ней случилось, она сама могла уничтожить суку. Некоторые преступления настолько личные, что право кровной мести принадлежит лишь тем, кто от них пострадал. Это был единственный дар, который я мог ей вручить.

— Дэни не помнит о том, что с ней случилось? Как такое возможно?

— У нее раздвоение личности. Не знаю, старая ли сволочь нарочно это устроила или это случилось еще до ее выхода на сцену и Ровене осталось только вставить лом в уже приоткрытую дверь. Когда я приковал Дэни в башне, я сделал это не потому, что она убила Невидимого в моем клубе. Я пытался выяснить, помнит ли она эксперименты Ровены. Изучать ее сознание поверху было долго и чертовски сложно. В мегамозге этой малявки больше закрытых дверей, чем в тюрьме особого режима. Дэни что-то помнит, но самое худшее, похоже, осталось в памяти ее второго «я» либо так и не закрепилось. Ее мысли сложно было читать, даже когда она была без сознания. Есть вещи, которые она может никогда и не вспомнить. Если нам повезет. Наша супердевушка носит свой персональный криптонит в собственной голове.

— Да ты издеваешься. У моей любимой малявки — раздвоение личности?

— Она больше не малявка. И теперь называет себя Джейдой. Она боец и знает о Дэни. У Джейды есть счета и есть цели. У Дэни были надежды и мечты. Дэни не знала о Джейде. У нее была та, кого она считала «другой», но не понимала, что это полностью сформировавшаяся личность.

Лор качает головой.

— И какого черта я это пропустил?

А как я это пропустила? Я щурюсь, мысленно прокручивая воспоминания в поисках намеков.

— Их очень сложно отличить. Они почти идентичны, но одна чувствует, а другая нет. Одна пылает огнем жизни, другая холодна как лед. Одна издевается над английским языком. Другая подчиняется его правилам без исключения. Ни проблеска эмоций, ни грамма человечности. У них немного отличается осанка. Я четыре раза наблюдал за тем, как они менялись местами. Пятый раз Дэни начала сама, недавно, за клубом, когда пыталась вычислить, за чем охотится Король Белого Инея; она словно попробовала воду пальцем ноги, но тут же отдернула ее. Каждый раз, когда Дэни менялась, ее было не остановить. У Джейды помноженные на два ее талант и способности. Так ты этого не видел.

Лор трет подбородок.

— Нет. Ты приказал нам не вмешиваться, не попадаться Дэни на глаза. Мы просто думали, что она офигенный боец. Временами отмороженная, но это ж моя любимая малявка. Я ею чертовски гордился. — Он улыбается, но улыбка быстро блекнет. — Ты сказал, что собирался убить ее. Почему не убил?

— Воспоминаний, которые есть у Дэни, достаточно, чтобы возненавидеть весь мир. Чтобы покрыть сердце кевларом. Никому больше не доверять.

— Кого-то мне это напоминает.

— Я чувствую.

— Óрганом разве что.

— Руками и языком тоже.

— Так почему ты ее не убил?