Железный Грааль - Роберт Холдсток Страница 79

– Только не рассказывай ему обо мне всего.

– Еще бы…

– Щит Диадары…

– Ты отыскал его. Славное было деяние.

– Может, еще и найду. Время есть. Но довольно. Что Мунда? В плену у Отравленного? Жива?

Когда я рассказал ему все, что сумел узнать, боль на его лице ветром сдуло. В глазах снова загорелись искры.

– Она во дворце?

Я сказал ему, что знал, повторил слова Киноса. Урта вышел из палатки и устремил взгляд за океан.

– Знаешь, – сказал он мне, – когда ты впервые сошел на берег, я мог бы поклясться, что слышу ее зов. Надо было мне пойти с тобой.

Прилетевшее откуда-то копье пробило полотно шатра, и мы, все трое, растянулись на земле.

– Так я и знал, что палатки разбиты слишком близко, – пробормотал наш вождь, поднимаясь.

Но на нас упала тень, сверху послышалось хриплое дыхание усталой лошади. Широкоплечий воин в доспехах из железа и кожи возвышался над нами, разглядывая сверху вниз. Трудно было рассмотреть лицо против сияющей синевы неба, но улыбку я узнал. Это не был Пендрагон, как мне сперва подумалось.

– Благополучен ли брат? – спросил Горгодумн. – Я не видал его здесь, так что решил, что он пережил осаду. Те, кому не посчастливилось, здесь.

– Морводумн горяч, громогласен и прекрасно кушает, – буркнул Урта. – Добрый меч к месту в Тауровинде. И твой бы пригодился. Что с тобой случилось?

– Копье в спину со мной случилось, – ответил Горгодумн. – Вот уж кого жду не дождусь, так это того ублюдка. Надеюсь, мой конь без меня сумел вернуться? Вы должны были понять, что я не сбежал.

– Да, – успокоил я его. – Мы поняли, что ты мертв. Нам очень тебя недоставало. Арбам назвал тебя лучшим среди нас. Так ты сражаешься за Мертвых?

Он покачал головой:

– Нет. Я совсем недавно умер, так что не попал под призыв безумца. Здесь нас много – тех, кто последовал за греком, но не подчиняется его власти. Но и среди Нерожденных нам не место.

– Наемники?

– Даже и не то. Приблудные. Попутчики. Весь этот мир перевернулся вверх тормашками. Но мы идем на запах «после-жизни», даже не понимая того.

Он развернул своего жеребца левым боком к нам.

– Это странный мир, господин мой Урта. Не торопись переправляться через реку.

– Постараюсь, не сомневайся.

– И передай те же слова моему младшему братцу, этому здоровенному бычаре Морводумну. Когда придет его время перейти брод Последнего Прощания, я буду встречать его. Но скажи ему: пусть сперва овладеет приемом «девяти поворотов женщины»!

Расхохотавшись, Горгодумн махнул нам рукой и поскакал в сторону моря. Он присоединился к жалкой горстке всадников, и все они приветствовали нас взмахами клинков. Это были павшие корнови и коритани, помогавшие Урте оборонять Тауровинду. Куда они поскакали потом и за кого сражались, если сражались, мы не видали.

«Троянцы» Киноса, далеко превосходящие числом Нерожденных, напирали крепче, и несколько отрядов, в том числе и под водительством Пендрагона, перестраивались, отходя к морю, за дюны. Люди и кони роились вокруг шатров, сбивая стойки и пирамиды копий. Мы с Уртой и Ниив бежали вместе с отступающими, задержавшись только тогда, когда те закрепились на холме, образовав непроницаемую стену щитов, ощетинившуюся пятиконечными копьями с изогнутыми клыками наконечников. Эта стена сдержала напор битвы. Когда поток сражения продолжил свое течение вверх по холму, к дворцу, на поле открылись содрогавшиеся тела Мертвых и Нерожденных – рыба, бьющаяся на песке после жестокой ловитвы.

Я полагал, что Ясон со своими аргонавтами окажется в гуще сражения, станет пробиваться сквозь ряды обороняющихся в поисках Киноса. Но они возникли из солнечного сияния со стороны океана. Тисамин нес на руках обмякшее тело Аталанты. Обломленное древко стрелы торчало у нее в груди, но глаза глядели еще осмысленно. Ясон, в своем темном плаще, был страшен: волосы запеклись от пота и крови, туника забрызгана кровью.

– Вот ты где, Антиох! Нам понадобится помощь, чтобы пробиться ко дворцу! – Он безрадостно усмехнулся, глядя на высокие стены. – Знакомый вид. Припоминаешь? Но на сей раз никакая Медея не преградит нам вход. Кинос там, и я его добуду.

– Кинос среди сражающихся. Единственный грек, какого ты увидишь, если не считать твоих аргонавтов.

– Я видел скиамач, – тряхнул головой Ясон. – Тот же, что на равнине перед Громовым холмом. Колдовство Медеи, конечно. Очень похож, но не тот.

Я рассмеялся бы, не будь это так горько: дважды Ясон оказывался рядом с потерянным сыном и дважды отказывался его признать, убеждая себя, что перед ним тень воина, скиамач. Глаза отца, как и глаза сына, были закрыты для истины.

Да, это была работа Медеи.

И тут, подобно Афине Палладе на поле Трои, она словно шепнула мне, как богиня шептала своим любимцам героям: «Ты был так близко, что мог бы услышать мое дыхание».

– Ты кажешься встревоженным, Антиох, – нахмурился Ясон. Пот стекал по его лицу, и грудь тяжело вздымалась. – Собирай свои чары, и оружие тоже! Добрые золотые мальчики подвезут нас к воротам.

Кимбры нетерпеливо топтались поодаль, следя за приливами и отливами сражения. На их колеснице едва уместились бы двое из нас. Остальные, заметил Ясон, могут бежать следом.

– Дворец должен хорошо обороняться, – сказал кто-то. И я услышал собственный голос:

– Он пуст. Там нет ничего, кроме снов.

Если не считать военной палаты.

– Кроме снов и моего сына, – поправил ничего не понявший Ясон. – Сны моего сына. Я узнаю его, когда увижу. И он узнает меня. Медея хорошо постаралась спрятать его, Антиох. Но семь сотен лет сжимаются в единое мгновение. Идем со мной, старый друг. Идем со мной и обыщем дворец.

Я медлил. Ясон разочарованно смотрел на меня, вспоминая, быть может, свое обещание убить меня – обещание, вырванное болью и гневом и внезапно забытое, когда в Иолке он цеплялся за последнюю соломинку жизни и счастья.

– Он уже не желает твоей смерти, – шепнул Урта. – Он снова жаждет жизни.

Что бы ни хотел сказать этим верховный вождь, я быстро зашагал вслед старому аргонавту, выдернул по пути торчавшее в земле копье и вскочил в переполненную колесницу, как раз когда Конан развернул и хлестнул коней. Звери словно летели над землей. Мы обогнули место боя, нырнув в рощу и отыскав неровную тропку, которая должна была по склону вывести нас к воротам. Кости трещали, и зубы клацали. Колесница неслась вверх. Мы с Ясоном крепко ухватились за веревочные петли, приделанные к бортам, и бесстрастно глядели друг на друга.

Мы уже подъезжали к распахнутым воротам, когда внизу я заметил блеск бронзы. Одна колесница вырвалась из схватки и поднималась ко дворцу, одинокий грек склонился вперед, размахивая концами поводьев над головами коней.