Смеющийся труп - Лорел Гамильтон Страница 78

Я лежала на спине в комнате охраны. Белая занавеска скрывала меня от любопытных глаз. Голоса с другой стороны занавески были громкими и враждебными. Мне нравилась моя занавеска. Подушка была плоской, стол для допросов — жестким. Я чувствовала себя замечательно. Было больно глотать. Было больно сделать даже маленький вдох. Но дыхание необходимо. Я была счастлива, что способна хоть как-то дышать.

Я лежала очень спокойно. Делала то, что мне было велено. Лежала и слушала свое дыхание, биение своего сердца. После того как чудом избежишь смерти, начинаешь испытывать повышенный интерес к собственному телу. Замечаешь то, на что обычно не обращаешь внимания. Я чувствовала, как бежит кровь по венам, и могла попробовать на вкус свой размеренный, четкий Я пульс. Он перекатывался у меня во рту, как леденец. Я была жива. Зомби был мертв. Доминга Сальвадор — в тюрьме. Жизнь была прекрасна.

Дольф откинул занавеску и вновь задернул ее за собой, как закрывают за собой дверь, входя в комнату. Мы притворялись, что нам доступно уединение, даже при том, что могли видеть ноги тех, кто проходил мимо занавески.

Я улыбнулась Дольфу. Он улыбнулся в ответ:

— Рад видеть тебя в добром здравии.

— Не знаю насчет «доброго», — сказала я. Мой голос был хриплым. Я откашлялась, чтобы придать ему мелодичности, но это не помогло.

— Что говорят врачи насчет твоего голоса? — спросил Дольф.

— Я временно стала тенором. — Я взглянула на него и добавила: — Но это пройдет.

— Хорошо.

— Как Бурк? — спросила я.

— Царапины, ничего серьезного.

Я так и подумала, увидев его вчера ночью, но всегда неплохо удостовериться.

— А Робертс?

— Она будет жить.

— Но она не останется инвалидом? — Говорить было больно.

— Не останется. Ки тоже был ранен в руку. Ты не знала?

Я хотела покачать головой, но сразу же передумала. Это тоже было больно.

— Я не заметила.

— Просто пара царапин. Он быстро поправится. — Дольф погрузил руки в карманы штанов. — Мы потеряли трех офицеров. Еще один ранен тяжелее, чем Робертс, но выкарабкается.

Я посмотрела на него.

— Это моя вина.

Дольф нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Я должна была догадаться. — Я снова закашлялась. — Это был не обычный зомби.

— Это был зомби, Анита. Ты оказалась права. И именно ты сообразила, что он прячется в одном из этих чертовых мусорных баков. — Он усмехнулся. — И ты едва не погибла, пока не убила его. Я думаю, ты сделала свою часть работы.

— Я его не убила. Это сделали истребители. — Произносить длинные слова было куда больнее, чем короткие.

— Ты помнишь, что было после того, как ты начала задыхаться?

— Нет.

— Ты выпустила ему в рожу всю обойму. Вышибла из его проклятой башки все остатки мозгов. А потом потеряла сознание. Я думал, что ты уже на том свете. О Боже. — Он покачал головой. — Никогда больше так со мной не шути.

Я улыбнулась:

— Постараюсь.

— Когда его мозги вылетели наружу, он поднялся. Благодаря тебе он уже не мог сопротивляться.

Вошел Зебровски. Он не дал себе труда задвинуть за собой занавеску, и я увидела мальчика с окровавленной рукой, который плакал, уткнувшись в плечо какой-то женщины. Дольф закрыл занавеску. Держу пари, Зебровски из тех людей, которые никогда не задвигают до конца ящики стола.

— Они все еще извлекают пули из трупа. И каждая пуля — твоя, Блейк.

Я просто молча на него смотрела.

— Ты настоящий Стреляный Калач, Блейк.

— Кто-то из вас должен им быть, Зебров… — Я не смогла до конца произнести его имя. Слишком больно.

— Тебе больно? — спросил Дольф.

Я осторожно кивнула.

— Врачи уже вкололи мне болеутоляющее. И сделали укол от столбняка.

— На твоей бледной шейке расцветает ожерелье маленьких синячков, — сказал Зебровски.

— Поэтично, — похвалила я.

Он пожал плечами.

— Я пойду посмотрю, как там другие раненые, а потом прикажу кому-нибудь отвезти тебя домой, — сказал Дольф.

— Спасибо.

— Вряд ли ты сейчас способна передвигаться самостоятельно.

Наверное, он был прав. Я смахивала на кучку дерьма — но это была очень счастливая кучка. Мы сделали это. Мы разгадали преступление, и виновник отправлен в тюрьму. Гип-гип ура.

Вернулся врач с болеутоляющими таблетками. Он поглядел на двух полицейских.

— Ну-с. — Он вручил мне флакончик с тремя пилюлями. — В первые два дня вам это пригодится. На вашем месте я бы посидел дома. — Он посмотрел на Дольфа. — Вы слышали это, босс?

Дольф нахмурился.

— Я не ее босс.

— Но вы же тут главный? — спросил врач. Дольф кивнул. — Тогда…

— Я у них временно, — перебила я.

— Временно?

— Можно сказать, что мы позаимствовали ее из другого отдела, — вставил Зебровски.

Доктор кивнул.

— В таком случае скажите ее начальнику, чтобы завтра предоставил ей выходной. Физически она пострадала меньше других, но ей пришлось пережить сильнейшее потрясение. Ей чрезвычайно повезло, что она не получила тяжелых ранений.

— У нее нет начальника, — сказал Зебровски, — но мы сообщим ее боссу. — Он усмехнулся.