Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов Страница 78

— Признаем, признаем! — закивали головами старейшины.

— А если бог не примет твоей жертвы, тогда её принесу я, — самоуверенно заговорил Роксаг. — Меня-го он не отвергнет. Богу зверей я приношу жертвы перед каждой охотой, и всякий раз мне везёт. А нужно будет — принесу жертву хоть подземному хозяину, хоть Сырдону — губителю Солнца. Кто силён в ином мире — тот и есть бог, а кто силен в этом — тот и есть царь.

Наглость «любимца богов» и чёрного жреца возмутила росов. Воины зашумели, кое-кто обнажил оружие. Ардагаст внутренне напрягся. Достаточно ему сейчас взмахнуть рукой, и Чернобор с его приспешниками будут изрублены на месте. Покончить разом с этим чёрным пауком, отплатить за погибших в походе! А «любимца Артимпасы» и его дружинников разоружить, высечь и потребовать выкуп, чтобы не лезли в чужую землю.

Но Зореславич помнил, как Куджула Кадфиз пощадил такого же паука — верховного жреца Шивы. Пощадил, чтобы не сделать своими врагами тысячи шиваитов. Погубй сейчас «святого волхва» — и жди потом стрелы из-за каждого дерева и отравы в каждой хате. Ни к чему и нарываться на войну с сильными и воинственными роксоланами. Оставался только один способ одолеть и посрамить всех врагов. И Ардагаст сказал:

— Я готов принести жертву и не боюсь увидеть богов и ответить перед ними.

— Я царица росов и буду приносить жертву вместе с мужем, — решительно произнесла Ларишка.

Ардагаст обернулся к жене. Хотел сказать ей, что она — единственная наследница его царства и дела, что не может он лишний раз рисковать её жизнью. Но тохарка лишь склонилась к его уху и прошептала: «Милый, их выйдет двое». И он сразу понял, кто будут эти двое и откуда они выйдут. Не из того места, куда честные жертвы возносятся...

А Чернобор, довольный, что в его ловчую сеть летели сразу две птицы, уже властно распоряжался:

— Хорошо. Но жрецами будете вы сами. Ни один волхв не войдёт в святилище, даже и я сам. А вы, именитые мужи, соберётесь ближе к полуночи в Велесовом сарае. Пусть всё будет готово для пира. Мы будем чествовать царя Черной земли — того, чью жертву примут боги.

Никто не посмел возразить духовному владыке. Глядя на царя росов, верховный жрец произнёс почти что с издёвкой:

— Велес и Вела могут явиться во многих обликах. В Велик день медведи и змеи выходят из-под земли. Но до него ещё восемнадцать дней. Плохо может быть тому, кто раньше времени разбудит Великих Зверей...

— В сёлах и так от гостей тесно. Мы разобьём стан за Рожаницей, — сказал Ардагаст и повернул коня.

По дороге к нему подъехал Ясень и горячо заговорил:

— Что же ты, царь? Да одно твоё слово, и мы бы их всех... в капусту...

— Я бы их тоже... в капусту, — улыбнулся царь. — Если бы не был старше тебя... на четыре года. И не повидал мир отсюда до Индии богатой.

А в это время Саузард возмущённо говорила своему супругу:

— Трусливые лесовики теперь смеют сами себе выбирать царей! И всё из-за этого дурака Роксага. О боги, и он когда-то заглядывался на меня...

— А ты на него, — заметил Андак.

Царевна не ответила на колкость. Всё внимание Саузард было поглощено появившейся рядом с ней всадницей в доспехах, с такими же длинными тёмными волосами и ястребиным носом, как у самой царевны.

— Держи этой ночью свою дружину наготове, доченька. Только не лезь в ту заваруху, которую затевает медвежий колдун. Убийце Родичей из неё живым не выбраться. Главное, чтобы наутро здесь не осталось живых царей и цариц, кроме вас с Андаком. Заодно убери колдуна со старейшинами. Покажи этому племени рабов их место. Твоя власть должна быть страшной! С первых шагов! Пусть потом болтают, будто ты обратилась медведицей или драконицей и всех пожрала...

Видела и слышала всадницу лишь сама дочь Сауаспа.

В полутёмном царском шатре сидели при свече Ардагаст с Ларишкой, Седой Волк, Вышата, Милана и Лютица. Волхв озабоченно рассуждал вслух:

— Да, у Велеса и Велы много обличий. Но не меньше у Чернобога с Ягой. Кто же явится — пара Великих Медведей, или Хозяева Леса, или Владыки Тьмы?

— Кто бы ни пришёл — сумеем встретить. С тёмными богами мы с мужем уже сражались. Да ещё под землёй. А на земле уж как-нибудь справимся. Верно, Ардагаст? — задорно улыбнулась Ларишка.

— Как бы только вы, воители и богоборцы великие, и впрямь с Велесом и Велой-Ладой не подрались. Чернобору только этого и надо, — без тени улыбки сказал Вышата.

— Как же их отличить, да ещё в зверином обличье? Наставь, о, великий волхв! — Царица сложила ладони перед лицом на индийский лад.

— Отличить поможет Колаксаева чаша. Велес не очень-то любит Сварога и его рукоделья. Но бесятся, завидев Огненную Чашу, только те, кому Свет ненавистен.

— Почему эти медвежьи жрецы при всех сказали, будто Велес — это Чернобог, а Лада — Яга? Раньше они такое разве что своим ведунам да ведьмам говорили, — сказала Лютица.

— Это значит, решили бесовы слуги свою веру утвердить. Чтобы люди вовсе не верили, что есть Правда на свете. Для этого и нужно Чернобору, чтобы Солнце-Царь погиб в его святилище, от руки богов. А уж каких богов — то верховный жрец сам объявит, — ответил Вышата.

Тут вдруг снаружи донеслись негромкие голоса:

— Пусти, Ясень. Я такое узнала, что только ему могу сказать.

— Мне, значит, уже не доверяешь?

— Глупый ты! Солнце-Царя погубить хотят, понимаешь?

— Ясень! Впусти её, — приказал Ардагаст.

В шатёр вошла взволнованная Добряна.

— Ардагаст, солнце наше, не ходи на Медвежью гору! Мы в усадьбе Черноборовой на Святом озере остановились, как всегда на Масленую, я и услышала через стену, как верховный жрец с отцом говорили. Выйдут на вас с Ларишкой вместо богов медведь с медведицей, от которых Шумила с Бурмилой родились, и разорвут вас. Они в заклятой пещере под горой прячутся... Я дождалась, пока матушка заснула, и к тебе пробралась...

— Спасибо, обнадёжила! Уже легче: мы-то думали, что сам Нечистый с Костяной Ногой явятся, — улыбнулся Ардагаст. — Не бойся: меня ни тигр не съел — видела чепрак мой из его шкуры? — ни черти индийские да бактрийские.

— А ещё Чернобор говорил: в пещере той врата есть в нижний мир, и он оттуда может вызвать зверей ещё страшнее тех медведей. Да ещё из леса злые лешие ему всякое зверье пригонят.

— Вот это хуже, — сказала Милана. — Лихослав и тот не рисковал без крайней нужды из преисподнего мира зверей вызывать. Чертей и тех обратно загнать легче, чем их.

Добряна опустилась на кошму, прижала руки к груди. Тревога и мольба бились в её синих глазах.

— Ардагаст, милый, не ходи в эту берлогу! Ты пришёл — словно солнышко вдруг осветило наши дебри. А погибнешь ты — мне... нам, кто в тебя поверил, лучше не жить. Преисподней станет Чёрная земля, царством Чернобоговым! — Поймав на себе взгляд Ларишки, северянка умолкла и лишь украдкой вытирала слёзы краем платка.