Странники между мирами - Владимир Ленский Страница 78

Странное выдалось утро. Принц не знал, что и думать. Впрочем, следует отдать ему должное: он и не хотел ни о чем думать.

Случались дни, когда он невероятно уставал от бесконечного внутреннего диалога, который вел сам с собой. Талиессин, его мать, его жизнь, Королевство, одиночество, герцог, враги, вероятная ранняя смерть — как это случилось с его отцом... Все это отнимало силы и, насколько мог судить Талиессин, было совершенно бесполезным. Сколько ни размышляй, события идут своим чередом.

Сегодня выпал как раз такой день, когда Талиессин ни о чем не думал. Время протекало сквозь пальцы, оставаясь незамеченным; пусть делают что хотят — и люди, и животные, и цветы, и минуты, и капли воды... Талиессину все равно.

Только находясь в таком настроении, он и ощущал свою молодость...

Роса, прохладные после ночи листья, заплаканная, испуганная девушка — там, где никаких девиц быть не должно, — запах ее тела, похожий на запах птицы.

Когда спустя несколько часов Талиессин вернулся в свои покои, девушки там уже не было. Он уселся боком на подоконник, выглянул в сад: трава примята, у жасмина сломано несколько веток — она явно выбралась из комнаты не через дверь и побежала, не разбирая дороги, прямо через кусты.

Вспоминая ту утреннюю встречу, Талиессин испытывал странное волнение. Незнакомка возникла перед ним словно бы ниоткуда: можно подумать, она упала с одной из двух лун. И на миг Талиессин замечтался, пытаясь представить себе, с какой именно. Ассэ — голубая — всегда казалась Талиессину более таинственной, более эльфийской, и если уж говорить о тайнах, то синеватые лучи Ассэ подходят как нельзя лучше.

Однако в девушке, которая налетела на принца в саду, не ощущалось ничего эльфийского. Она была совершенно земной. Талиессин жалел о том, что не успел хорошенько разглядеть ее, но — тем лучше: пусть ее мимолетный образ так и останется неразрешенной загадкой. Любая обыденная вещь обретает великолепие таинственности, если не будет должным образом рассмотрена и изучена. Так, долгое время большая ваза, стоявшая на полу в любимом кабинете его матери, в воображении Талиессина преображалась в фигурку пузатого низкорослого человечка, прижимающего к груди маленький музыкальный инструмент. Талиессин даже пытался угадать, как звучит этот инструмент и какие мелодии наигрывает на нем воображаемый музыкантик. И только спустя пару лет мать, сама того не зная, разрушила дивное очарование, рассказав сыну о происхождении вазы и о том великом мастере, что сделал ее в эпоху короля Гиона. Королева была искренне огорчена, увидев, что сын хмурится и отворачивается. Но он не мог признаться ей в том, что своим подробным повествованием она только что убила одного из самых забавных спутников фантазии Талиессина.

Понадобилось еще несколько лет, чтобы принц научился сочетать в мыслях знание об обыденном и собственные фантазии на тему тех же предметов. А тогда он был ужасно огорчен. И ни словом не обмолвился об этом матери.

Королева вообще на удивление мало знала о своем сыне. Талиессин и сам не мог объяснить, почему так таил свою внутреннюю жизнь от всех, даже от нее. Наследнику трона никогда не возбранялось дружить с детьми дворцовой прислуги и стражи или, позднее, заводить себе приятелей в городе. Эльсион Лакар достаточно отличались от обычных людей, чтобы возникала необходимость подчеркивать эту обособленность еще и выбором знакомств.

С раннего детства Талиессин знал обо всем: и о том, что должен унаследовать трон Королевства, и об эльфийской крови. Такова была данность. Как все дети, Талиессин не задумывался над этим. Ребенка занимает устройство мира, он не задается вопросом — почему дела обстоят так, а не иначе.

Мать не знала, что Талиессин не по доброй воле отказался от дружбы с ровесниками из числа обычных людей. Он попросту не решился рассказать ей о случившемся... А случилось невероятное: принцу отказали от дома!

Ему было лет одиннадцать, когда он свел знакомство с мальчишкой из-за четвертой стены. Вместе они ездили верхом, ставили силки на птиц и даже как-то раз выбрались в деревню на праздник урожая, где подростков напоили вином, утащили танцевать и, набив им полную суму подарков — репы и яблок, — отпустили.

То чудесное лето, лучшее в своей жизни, Талиессин всегда вспоминал так, чтобы даже в мыслях не приближаться к последнему дню, после которого все оборвалось. К тому дню, когда отец мальчишки из-за четвертой стены вышел к приятелю сына и остановил его на улице, не позволяя войти в дом.

— Так это правда? — спросил мужчина, разглядывая просто одетого мальчика, сидящего верхом на лошади.

Талиессин весело улыбнулся ему — принц был рад видеть этого человека.

— О чем вы говорите?

— Ты — принц Талиессин?

Мальчик кивнул, чуть застенчиво. Он предпочитал, чтобы друзья забывали о том, что он — наследник трона.

Мужчина нахмурился.

— Я должен был догадаться — еще тогда, в первый раз, как тебя увидел... В самом деле, ну у кого еще могут быть такие глаза, если не у отродья Эльсион Лакар!

Талиессин все еще не понимал, о чем речь.

— Это правда, — простодушно сказал он, — вот и стряпуха у нас говорит, что раскосые глаза — воровские, и что от эльфийской крови доброго не жди: того и гляди, утащит пирожок из общего блюда!

Он полагал, что собеседник сочтет шутку удачной, но тот омрачился еще пуще прежнего.

— Ты, дружок, уходи, — проговорил он, — и дорогу сюда забудь. У меня, кроме сына, есть еще дочь, тебе с ней и вовсе незачем знаться.

Талиессин наморщил нос: у него и в мыслях не было знаться с девчонкой, да еще младше его на пять лет!

— Ну, прощай, — повторил мужчина. — Уходи же и не возвращайся.

Талиессин так удивился, что не ощутил в первое мгновение даже обиды.

— Вы прогоняете меня? — переспросил он. — Но за что?

— Да ни за что! — с досадой сказал его взрослый собеседник. — Просто уходи. Мне не нужно, чтобы в моей семье знались с Эльсион Лакар, вот и все. Ты ведь порченый.

— Как это? — немеющими губами вымолвил принц.

— Да так! Ну вот сам на себя погляди! Кто ты такой? Человек? Нет! Не бывает таких людей... У тебя и сложение нечеловеческое, и лицо странное: точно норовит уместиться в узкой полоске битого зеркала...

Талиессин замолчал, предоставляя мужчине говорить все, что тому вздумается.

А того так и несло:

— Говорят, будто от вашей крови наша земля плодоносит. Так, да не так! Сколько в тебе этой крови? Одна капля. Откуда ты знаешь, что этой капли будет довольно, чтобы напоить все Королевство? Говорят, будто все подсчитано. Мол, ты еще можешь называться Эльсион Лакар, а твои дети, рожденные от простой женщины, уже перестанут быть эльфами. Ха! А известно ли тебе, что для каждого нового поколения королей этот срок отодвигался на одно поколение? Во времена короля Гиона считалось, что внуки его больше не будут Эльсион Лакар...