Все не просто - Тимофей Григорьев Страница 78

Плохой знак. Очень плохой.

В добросовестности боевых орочьих отрядов, стерегущих границы клановых земель, Торрин не сомневался. Продуманная система наблюдения за границами только изредка давала сбои, но прецеденты были (сразу вспомнилась покойная жена Оррина), так что от ошибок никто не застрахован. Но свободно разгуливающие эльфы на клановой земле — это уже перебор возможных случайностей. Значит, шли целенаправленно к Эчеррину и напали в тот короткий период, когда шамана не было на месте, а внуку уже можно было пользоваться магией. Слишком много совпадений для простой удачи. О местонахождении парнишки знали только члены семьи и как бы ни тяжело было считать предателем кого-то из своих, но выводы напрашивались сами собой. А о том, что эльф мог пользоваться силой Эль в клановых землях только под прикрытием шамана или мага Ора, думать совсем не хотелось. Но придется.

Из-за всех этих событий и приходилось просить помощи у бога. Он поможет. Но во что эта помощь обойдется?

Старый шаман находился на распутье и от выбранного пути зависели все.

Торрин Падающая звезда выпрямился — решение было принято. Резко развернувшись, он быстро пошел к юрте, в которой лежал внук. Необходимо подготовить все для проведения обряда призыва бога, дел много, а времени до полуночи в обрез.

* * *

Намечается явно что-то грандиозное — орки вдруг засуетились, как в растревоженном муравейнике. Никогда еще не видел их в таком возбужденном состоянии. И, главное, никто ничего не говорил — на мои вопросы орки делали вид, что перестали понимать свой собственный язык, и только одна из женщин восторженно закатила глаза и пролепетала что-то про большую честь для меня.

И что это должно означать? И чем вся эта суета грозила лично мне? Ведь, судя по всему, в намечающемся действии новоявленному орку отводилась главная роль. Как то все это стало меня понемногу беспокоить. В голову тут же полезли всякие страшилки про орков, слышанные еще в детстве — мол, зеленые не гнушаются всякими пытками и даже жертвоприношениями. Нет, я, конечно, не верю в эти байки, но суета вокруг моей персоны вызвала у меня приступ подозрительности. Надо все-таки уточнить список мероприятий на наступающую ночь, так, на всякий случай.

Дед заскочил ненадолго, проверил ногу и привел с собой орка, который помог мне выйти из юрты для неотложных дел и приведения себя в порядок. Как только я справился с этой задачей — меня тут же вернули на место. За время моего отсутствия обстановка в юрте кардинально изменилась — убрали шкуры, служившие мне постелью, вместо них положили старый коврик усыпанный травой и еще каким-то мусором. И, главное, в центре моего тесного жилища соорудили очаг, обложенный камнями. В огне стоял котелок, и в нем весело булькало какое-то варево. Пахло от него чем-то терпким и приятным, но не мясом. А ел я сутки назад, прошлым вечером, так что содержимое посуды меня весьма заинтересовало.

Но кормить доблестного защитника стад никто не собирался. Орк деловито усадил меня на коврик, со спины и боков подоткнул чем-то мягким (насколько я понял, для того чтобы я не завалился во время предстоящих событий), поклонился деду и ушел, плотно закрыв за собой вход. Похоже, сейчас начнется все самое интересное.

Дед помог сесть более удобно — скрестив и поджав ноги, правая из-за раны согнулась не полностью и носок моего сапога упирался в один из камней, окружающих очаг. Так же он раздел до пояса, распустил косу, расчесал и уложил волосы у меня за спиной (они достигли приличной для шамана длинны — конец заплетенной косы как раз заканчивался под коленями). Кисти рук легли на колени ладонями вверх. Привыкнув к этой позе, я почувствовал себя комфортно и мог просидеть так достаточно долго. Убедившись, что все, с его точки зрения, сделано правильно, дед налил из котелка травяного чайку нам обоим.

А ничего так на вкус. Горячая терпкая жидкость приятно прошла по пищеводу и уютно устроилась в желудке. Даже не ожидал такого, помня ту гадость, какой угостил меня шаман на инициации. Чашка быстро опустела, и я вопросительно посмотрел на старика. Он подхватил опустевшую посуду, поставил в стороне и вдруг, резко приблизившись, положил ладонь мне на грудь. Под горячими пальцами кожу стало пощипывать и, наклонившись, я увидел свою татуировку, ставшую яркой и почти живой.

Почему живой? Да потому, что этот рисунок чуть заметно менял свою яркость — получалась пульсация, соответствующая ударам моего сердца. Не знаю, почему мне показалось это смешным, но я с трудом сдерживал идиотское хихиканье. Пока я так развлекался, дед достал три длинных иглы белого металла и воткнул их прямо в меня, в центры разноцветных сегментов. Странно — не больно совсем. У каждой иглы было по малюсенькой плоской рукоятке, только для того, чтобы ухватиться кончиками пальцев — на них шаман насыпал темный порошок и поджег. Мне стало опять смешно.

Да что такое? С чего это я, всегда не любивший лишние физические страдания, сейчас вот-вот рассмеюсь из-за того, что мне в грудь вогнали три иглы. Где-то в глубине мыслей я прекрасно осознавал, что веду себя не нормально, но заставить свою руку подняться и выдернуть острый предмет не мог. Совсем. Я был как гость в своем теле — смотреть можно, пользоваться нельзя. Опять я становлюсь зрителем, а не участником событий.

Сколько можно?!

Между тем, события развивались — тонкие струйки дыма, поднимавшиеся от игл, стали постепенно окрашиваться в разные цвета. Синий — цвет магии Ора, зеленый — цвет Эль и красный — Че. Получились три разноцветные ленточки, которые извивались у меня перед глазами, становясь все длиннее и толще. Шаман сидел у очага, напротив, в такой же, как у меня позе, что-то бормотал и чуть слышно прищелкивал пальцами. Некоторое время я просто наблюдал за ним, а потом попытался повторить его действия. К изрядному моему изумлению что-то стало получаться! Слабенько, конечно, пальцами я не щелкал, а шуршал. Но это лучше, чем совсем ничего. Я даже ухитрился мычать что-то типа «аммм» или «оммм», так как слов дедовского заклинания не знал. Постепенно я так увлекся, что изменения в ситуации заметил поздно. До меня вдруг дошло, что мы с дедом синхронно мычим это странное «ОМММ» низкими глухими голосами, а щелчки пальцами звучат так, будто дубинкой ударяют в огромный лист металла.

«БАМММ…»

«ОМММ…»

«БАМММ…»

Странный из нас с дедом получился дуэт. И тут…

— Ну, что? Чего звали?

До чего наглые пошли орки! Мы тут, понимаешь, с дедом жилы рвем, чтобы вызвать бога на переговоры, а тут какой-то орк (по-человечески он выглядел, как парень лет двадцати пяти, значит, орку около пятидесяти) вламывается в юрту и мешает. А одет-то как! Безродный он, что ли? На безрукавке ни вышивки, ни даже самого захудалого амулета. И вообще, в первый раз вижу у орка глаза такого пронзительно синего цвета.

Где-то я видел точно такой же оттенок синего… на моей татуировке! Значит…

Упс! Хорошо, что я не могу говорить! Обматерить самого Ора! Надеюсь, по выражению моего лица нельзя было понять, что я думаю. Взглянув на бога, я понял, всю тщетность моих надежд. Давненько я не видел таких ехидных ухмылок. Ой, что сейчас будет?