Ромашки для королевы - Оксана Демченко Страница 78

Клены у фасада были еще зелены, хотя первые пестрые пряди уже отметили их кроны. Южные, с тонкими перьями изящных листьев, невысокие и очень красивые. Такие росли в Рэлло, – и несколько саженцев эльфы привезли с собой. Одна беда: не желали деревья распространяться и жить в диком лесу, теснились к теплой стене дворца.

Орильр вошел через главные ворота и торопливо миновал центральный зал. В некогда любимый каминный он не пошел – туда он вообще едва ли согласится войти когда-либо, тем более в поисках светлых воспоминаний. Остается Зал туманного восхода, куда он год назад отсылал малыша Диаля на учебу.

В этом помещении, пронизанном низким золотым светом, и правда, каждому чудился туман. Легкий, невесомый, почти невидимый – но с ним возникали и наполняли сознание запахи свежести, скошенной травы, раскрывающих лепестки утренних лилий.

Седой не останавливаясь дошел до центра зала и сел там. Упрямо глянул в пол. Слоистый камень был полупрозрачным и мерцал в глубине розовым и золотым сиянием, в нем и клубился туман, там же взблескивали лучи солнца на каплях росы. Если долго смотреть и звать – туман становится настоящим. Орильр очень старался и у него получилось быстро. Струи заволновались под взглядом, обшаривающим серебряный зыбкий занавес, качнулись и раздвинулись. Остался всего один слой. Бильоль был таким же, как в годы работы над дворцом. Молодым, гибким и улыбчивым эльфом. Он сел за занавесом тумана в паре шагов от друга и пристально его рассмотрел.

– Надо же, как времена изменились, – рассмеялся мастер негромко. – Ты пришел ко мне за советом! Я бы мог даже дать ответ – но у тебя, к сожалению, нет вопроса. А он бы упростил все. Увы, прошлое нас иногда ослепляет, даже очень хорошее и дорогое сердцу.

– Твоя мама сказала – мне надо разобраться в настоящем.

– Эльфы живут вечно, и у них нет четкой грани, делящей прошлое и будущее. Разве что смерть, и то едва ли, – мы возвращаемся. Смерть отнимает куда меньше, чем сон забвения. Я вот упрямо прихожу туда, где строил. Доделываю потихоньку незавершенное. Скажи маме: еще очень много работы, я не скоро вернусь в мир эльфов. Когда вы смените долину и обживете ее, не раньше.

– Я хотел спросить про твою жену. Как…

– Ты не задашь тот вопрос, настоящий, – грустно улыбнулся Бильоль. – Лучше я сам спрошу. Странно, что ты не помнишь слов, сказанных именно тобою однажды и решивших мою жизнь. Теперь они определят твою.

– Готов ли я ее потерять?

– Именно так. Ты переживаешь, что станет, если вы будете вместе. А главный вопрос именно в том, готов ли ты остаться снова один? Не спеши, для ответа, если повезет, будет и подходящее время, и то самое место. Я очень на это надеюсь. Потому что тогда мы однажды встретимся по одну сторону этой глупой завесы, через которую нельзя даже руки подать.

– Было бы хорошо.

– Тогда до встречи. – Бильоль встал и повернулся, готовый уйти. Задержался у края густого тумана. – Ну как, не зря ты бежал сюда?

– Не зря. Спасибо.

– Ты только не думай, а просто наблюдай. Мысли тут бесполезны, даже очень умные.

Туман стал гуще, а потом впитался в пол, делая зал самым обыкновенным. Ровно настолько, насколько бывают обыкновенными созданные Бильолем помещения. Орильр улыбнулся, встал и пошел к выходу.

Он не знал, что надо спросить, и получил даже больше, чем надеялся. И в то же время – меньше. Седой нахмурился, покинув главные ворота. Выходит, он знал или мог узнать нечто, относящееся к Сэльви. Очень важное – даже самое важное. Но не рассмотрел, не ощутил, не догадался. Сердито фыркнув на свою никудышную наблюдательность, Орильр пошел по дорожке к лесу. Он вдруг подумал, что время жизни эльфов в Лирро и правда – на исходе. Новый король всегда выбирает новое место для долины вечных. Может случиться так, что в этот раз выбирать предложат ему. Даже наверняка предложат. Тогда край получит имя Иллор, и совершенно ясно уже теперь, где он находится.

Когда не умеешь спросить, узнаешь не то, чего ждал, – отметил Орильр уже на бегу. Но главный вопрос действительно задан Бильолем верно. Если разобраться, он скучает по своей веселой и непредсказуемой ведьмочке даже теперь, оставив ее на пару дней. Но если бы это было важнее всего, он бы не вспоминал прошлое и не думал о древней королеве. Или думал?

Определенно Бильоль прав дважды: думать – бесполезно. Надо просто смотреть и слушать. Себя, Сэльви, общее настроение – оно определенно есть, и это уже немало. И не спешить – война не лучшее время для спешки. Сейчас он не может себе позволить стать человеком. Только настоящий хран королевы способен уничтожить демона. Воин и маг, обладающий скоростью, опытом и живучестью древнего эльфа… И то – не один, и не всегда.

Когда демона не станет, он примет решение. Это хорошая и вполне достаточная определенность. Он теперь знает время и даже, пожалуй, место, на которое намекал Бильоль. И ко времени созреет решение.

* * *

Нисий Мартиг оставил коня у входа во дворец.

Он не любил вызовов в столицу. Кто их любит? Впрочем, нынешний король земли Рониг – человек не глупый. Он еще достаточно молод для честолюбия и больших планов. Сорок три – хороший возраст. Потому что глупая поспешность юности позади, и цена успеха уже имеет значение на весах королевского внимания. Зато кузен короля, происходящий из того же рода Шолис, владетель замка Дорит, имеет совершенно иной склад ума, да и внешне он иной. Тучный, жадный и убежденный в своей мудрости и истинно королевском предназначении. Маги для маршала – это жалкие шарлатаны. Егеря – ничтожества, пытающиеся раздуть приграничные проблемы ради возвышения собственных нищих родов. К тому же господин Дорит очень впечатлен идеей войны. В которой он, полководец, неизбежно прославится. А король? Ну, случается всякое. И несовершеннолетнему наследнику не придется искать себе опекуна, поскольку у короля есть кузен.

Прошлый визит пришелся на минувшее лето. Король как раз получил сообщение о войне – пакет с кучей витых узорных печатей и золотых зажимов. Гномы умеют ковать пакеты для важные сообщений, делая их недоступными для вскрытия кем-либо, кроме обозначенного получателя, и уже этим потрясать воображение людей.

Его величество Лорид Маэр Шолис пришел в восторг от печатей и золотого конверта. А уже потом – в бешенство от перевода узорной бордовой вязи гномьего письма. Ему, повелителю одного из величайших государств к югу от кряжа, сообщили, что желают стереть с земли это самое государство. Вместе с родом Шолис и всеми людьми – вообще…

Король бесновался не менее десяти дней. А его министр внешних связей оказался достаточно умен, чтобы вызвать сотников и егерей со всех границ. Потому что в данном вопросе их мнение – не последнее. И господина Мартига, назначенного Первым ловчим двора сразу после успешного возвращения последнего посольства из гор – тоже.

Маршал тогда уже готовил поход и собирался объявить о начале войны. Король хмурился и молчал, оскорбление гномов оказалось тяжелым и болезненным. Придворные дамы щебетали – у гномов немало золота, и камни чудо как хороши. Нищие гвардейцы их слушали и уже почти верили в свое возможное везение.