Люди и призраки - Оксана Панкеева Страница 77

– Да ладно, не важно. Это я так, чтобы не молчать.

– Нервничаешь? – удивленно приподнял брови Доктор.

– Не то чтобы…

– А что?

– Ощущение, что я с ума схожу, – честно признался Кантор, поскольку молчать не было сил, а врать в Лабиринте он не мог.

– Это тебе только кажется, – утешил его Доктор. – Ты, наверное, просто никогда не бывал в Лабиринте подолгу. За исключением того случая, когда завис здесь пять лет назад. Не привык к этим сдвигам реальности, вот тебе и кажется, будто сходишь с ума. А на самом деле у тебя на удивление прочная психика. Гибкая и потому прочная. Улавливаешь?

«Да уж, гибче некуда», – подумал Кантор, снова вспомнив задушевную беседу с толстяком Тедди. И, усмехнувшись, продолжил разговор:

– Откуда ты это знаешь?

– Сделал вывод из общения с тобой, – охотно пояснил мальчишка. – У тебя есть очень интересная особенность – отсутствие четкой границы между нормальным и ненормальным, а также страха перед чуждым и необычным. Ты охотно приемлешь то, что выходит за рамки привычного миропорядка, оно тебя не пугает, а даже напротив – кажется интересным и привлекательным. Так что, приятель, авторитетно заявляю – чтобы свести тебя с ума, надо изрядно потрудиться.

– Однажды у меня это получилось, – помрачнел Кантор.

– Так ведь тогда ты сам этого захотел, – пожал плечами Доктор, – потому и получилось. Видно, реальность достала тебя настолько, что ты по собственной воле ушел от нее и застрял в Лабиринте, не желая отсюда выходить.

– Откуда ты знаешь?

– Давай лучше о другом, – ушел от ответа Доктор, и Кантор понял, что опять спросил лишнее.

– А о чем?

– Да хотя бы анекдот расскажи, что ли. Только не политический, а то непонятно будет.

– Ладно. – Кантор пожал плечами и послушно принялся рассказывать первое, что пришло в голову. – Одна дама, путешествуя по Галланту, решила остановиться на ночь в провинциальной гостинице. А там не оказалось свободных номеров. Время было позднее, погода паскудная, и дама стала настаивать, чтобы ей нашли хоть какую-нибудь комнату, обещая хорошо заплатить. Хозяин помялся, потом говорит: «Есть у нас один номер, но он не совсем свободен, и вряд ли вы захотите там ночевать…» Однако дама согласилась. Наутро она спустилась веселая и счастливая, долго благодарила персонал и расплатилась с неслыханной щедростью. Потрясенный хозяин изумленно поинтересовался: «Простите, мадам, но вас ничего не смутило в этом номере?» – «Ничего, – беззаботно ответила дама, – Я провела прекрасную ночь». – «Но, мадам! – в ужасе вскричал хозяин. – Разве вы не заметили, что в том номере лежал мертвый мистралийский кабальеро?». «Правда? – искренне изумилась дама. – А я подумала, что это живой лондрийский джентльмен…»

Доктор засмеялся и заметил:

– Я давно обратил внимание, что анекдоты разных миров очень похожи. Что-то у тебя настроение испортилось, как я вижу. Не надо было рассказывать о мертвых мистралийцах, если тебе это неприятно.

– Я об этом и не подумал… – неохотно отозвался Кантор. – Просто ты попросил политических не рассказывать… и я вспомнил одного знакомого. Он, наоборот, вечно приставал к переселенцам с требованием рассказать политический анекдот, и чем непонятнее, тем ему было интереснее.

– А смысл?

– Ему нравилось самому догадываться, в чем шутка. Он любил загадки, над которыми надо подумать. Необычный был человек. И погиб как-то… ненормально.

– Потому ты и расстроился? Хочешь об этом поговорить?

– Нет, – качнул головой Кантор, – не хочу. Еще сильнее настроение испортится.

– Ну и хорошо, что не хочешь. Ведь мы уже пришли.

– Так быстро?

– А что ты хотел? Странно, что тебя вообще не вынесло. Вот он выход, видишь?

– Да… – вздохнул Кантор. – Ну что, будем прощаться?

– Само собой, – согласился Доктор.

– Мы еще увидимся?

– Не думаю… хотя кто знает. У тебя редкостная способность попадать в неприятности, так что, может, и увидимся. Но на всякий случай прощай.

– До свидания, – возразил Кантор, и они так же бок о бок стали подниматься по бесконечным ступеням. Через несколько шагов спутник Кантора загадочно исчез, а еще через пару десятков ступенек пропала и лестница. Осталось головокружение и темнота. Потом – только темнота, и мистралиец с трудом сообразил, что у него просто закрыты глаза. Затем вернулись ощущения и звуки. В комнате шел спор, какие-то люди галдели все одновременно.

– …Нет уж, хватит! Никаких больниц, квартир и прочих небезопасных помещений! Ко мне домой, всех, прямо сейчас! Там уж точно никто до них не доберется! – Это был голос Элмара. Вполне жив, здоров и крепко сердит. Хвала небу, с ним ничего не случилось…

– Возможно, вы правы, но сделать это можно будет немного позже. Сначала ему все-таки необходимо в больницу, а когда все раны обработают надлежащим образом, можно и к вам. – Это придворный маг. Да, Доктор не ошибся, его действительно держал очень сильный и крутой специалист. Круче некуда. Элементалисты – единственные маги, которые умеют лечить, но делают они это не хуже мистиков. Особенно те, кто специализируется на пятой стихии. Тем более господа такого уровня…

– Уволю. Под трибунал отдам. Бездарные лопухи, раззявы, недотепы вислоухие. Усыпили, как лохов последних, а они и не заметили. Вы у меня будете до конца жизни работать уборщиками пыточных камер. – Господина Флавиуса нельзя спутать ни с кем другим. Тихим, бесцветным голосом отчитывает подчиненных, которые громко сопят и даже оправдываться не решаются. Судя по сопению, подчиненных двое.

– Нет, ну надо же было, чтобы все это случилось именно в моей гостиной! – Это Жак истерически всхлипывает на кухне. А рядом с ним плачет Ольга, горько и безнадежно, тихонько подвывая и совершенно не обращая внимания на проблемы королевского шута, которому столь живописно разукрасили гостиную.

– Не расстраивайся, ничего страшного, здесь все равно пора делать ремонт. Заодно и в спальне наведем порядок, выбросим эту ужасную кровать… – Это говорит Тереза. Несгибаемая девушка, ничем ее не прошибешь. Ни налетами, ни побоищами, ни черными кляксами над камином.

– Уважаемый мэтр совершенно прав, пациенту необходима помощь хирурга. – Вот это незнакомый голос, наверное какой-то врач. Стеллы нет в городе, значит, позвали просто ближайшего…

Еще какие-то голоса, тоже незнакомые, переговариваются полушепотом, боясь перебить господина Флавиуса и, не приведи небо, привлечь к себе его внимание…

И ощущения. Жесткий пол под ребрами. Щекочущий ворс ковра на щеке. Холодно. Кто-то – наверное, тот самый врач – возится с раной. Но Кантору небольно. Совершенно небольно. Впервые за последние шесть дней. Или семь, сбился со счета… О небо, какое это счастье – когда ничего нигде не болит! Пусть холодно, пусть кружится голова и нет сил даже пошевелиться или открыть глаза, но наконец успокоилась проклятая спина, которая так его доставала. Теперь все будет хорошо. Можно будет поспать. Спокойно расслабиться, закрыть глаза… нет, просто не пытаться их открыть… Проклятье, да скажите же кто-нибудь Ольге, чтобы успокоилась, объясните, что с ним ничего не случилось… Как будто ей короля было мало…