Король моего сердца - Юлия Вакилова Страница 77

Старая женщина растроганно улыбнулась, пряча за этой улыбкой печаль.

— Со мной ничего не случится, — уверенно пообещала она почти прозрачной девушке, чья рыжеволосая грива, кажется, только и осталась в ней от себя прежней. Даже взгляд широких зеленых глаз изменился, никогда раньше в нем не было столько боли и отчаяния. — Я обязательно доживу до момента, когда моя девочка вновь научится улыбаться.

С этими словами она ласково прижала к себе принцессу, пусть и седовласая макушка доставала той всего до подбородка.

Теперь Эллери оставалось только проститься с отцом. Она оттягивала этот момент до последнего, пока уже все сундуки не были загружены, а экипажи не стояли запряженными у крыльца, ожидая своих хозяев.

Король Гидеон все еще находился под впечатлением прощания со старым другом. Тринис крепился, как мог, но от внимательного взгляда короля не могло ускользнуть, как глубоко тот переживал утрату обоих сыновей.

Момент прощания произошел в небольшом зале, куда девушку пригласил личный слуга отца. Эллери присела в поклоне, храбро встречаясь взглядом с мужчиной. Губы короля были плотно сжаты, на лице — нарисована суровая решимость. Эллери устало поняла, что сейчас ей объявят очередную королевскую волю, как то не раз происходило прежде, и решила опередить собеседника:

— Значит, Ваше Величество оставляет меня?

Отец и дочь — они оба прекрасно осознавали, что именно скрывалось за этими словами.

Мужчина скривился, не желая поддерживать видимость благопристойной беседы.

— Ты больше не часть прежней семьи, Эллери. Ты должна быть благодарной Тринису. Родить ему внука и воспитать из него достойного наследника трона. — Он пожевал губы и все-таки не удержался, чтобы не выплеснуть в лицо дочери ту тяжесть на сердце, что так долго вызревала на протяжении последних недель: — Хотя если бы он знал о твоей роли в несчастье, обрушившемся на его семью, то никогда бы не позволил остаться!

Она вскинула голову, храбро отражая нападение.

— Может, скорее о Вашей роли в этом? Смею напомнить, что именно Вашими руками и был устроен этот брак!

— Как ты смеешь, глупая девчонка! — он скривился. — Я пытался выбрать для тебя лучшую партию из всех возможных, я действительно желал для своей дочери счастья!

— У Вашего Величества был тот, кто просил моей руки, — она напомнила ему о предложении Бродяги. — И за спиной которого Вы, до последнего ничего не говоря, тайком устраивали спешный брак с Оркесом!

Пусть ее чувства уже не были новостью, но это был первый разговор, в котором они оба открыто признавали правду.

Королевскому терпению пришел конец.

— Да что ты понимаешь! Ты всегда ставила на первое место только свои желания! Творила, что хотела, не задумываясь, как твои поступки отражаются на репутации семьи! В глазах всего мира Сапфо был и навсегда останется только воином! Простым наемником, чей меч принадлежал тому, у кого звонче монета! Таким людям не заслужить уважения и почета, будь он хоть сто раз королевской крови! Я не желал, чтобы моя дочь становилась женой такого человека.

— Но почему Вы учитывали только свои интересы? Почему Вам даже не пришло в голову спросить моего мнения?

Его плечи опустились.

— Вот видишь. Ты снова делаешь это. Ты вновь возводишь свои желания на пьедестал, не допуская мысли, что мне, как твоему отцу, как королю, в конце-то концов, лучше знать, что будет лучше для тебя и для страны! Думаешь, ты первая, чей брак состоялся по уговору? С чего ты решила, что вообще имеешь право выбирать!

Он ожесточенно поджал губы, в глазах мелькнул недобрый огонек.

— Ты приносишь только несчастья мужчинам. Все трое, с кем моя дочь должна была связать судьбу — или уже связала — оказались мертвы.

«Кроме Сапфо!» — отчаянно возразил ее взгляд, защищаясь.

Гидеон понимающе усмехнулся, словно прочтя ее мысли.

— И он тоже. Нам ведь известно, что он до сих пор не пришел в себя, девочка. Ты не хуже меня знаешь, что это означает. Он не выживет.

«Это неправда, все ложь, ложь!» — так и хотелось прокричать девушке. Но глубоко в сердце зрела отчаявшаяся истина: слова отца были правдой. И от этой правды хотелось скулить, выть подобно загнанному зверю, забраться куда-нибудь глубоко под землю и свернуться в клубок, зализывая душевные раны.

— Но я не стану здесь, перед тобой даже пытаться изображать скорбь. Нам ведь обоим прекрасно известно, — наклонившись, он почти прошептал эти слова на ухо дочери. — Что в этих краях давно нет и не могло быть никаких кочевников.

Со стороны, наверное, они могли показаться идеальной картинкой: любящий отец на прощание благословляет преисполненную благодарностью дочь, отправляясь в дорогу.

— В любом случае, это уже мало что меняет. Я не собираюсь рассказывать о своих подозрениях Тринису — с него более чем достаточно смерти сыновей, — непроизвольный вздох сожаления вырвался из груди мужчины, но окрепшая уверенность во взгляде не позволяла обмануться: отец принял непростое решение — и теперь ничто на свете не могло поколебать его решимость. В очередной раз. — Но потворствовать твоим капризам больше не стану.

Она даже не пыталась изобразить удивление или оскорбленную невинность, только лишь поинтересовавшись:

— И что будет теперь? Вы снова станете пытаться выдать меня замуж?

— Выдать тебя замуж? — он даже пораженно качнул головой, усмехаясь. — У больше меня не осталось друзей, чьих сыновей ты могла бы свести в могилу. Пожалуй, единственный достойный выход для тебя — это монастырь.

Эллери ошеломленно замолчала, пригвожденная к земле жестким ответом. Моментально вскипевшая ярость требовала немедленного выхода, но что-то внутри девушки остановило этот стремительный порыв. Она просто стояла и смотрела на отца, как никогда четко осознавая, насколько чужими они стали друг другу. Когда он успел стать таким? А, может, это не он изменился, а она сама? И на самом деле он был прав, говоря все те обидные и невозможные слова?

Монастырь.

Нет, принцессе никогда не приходило в голову, что судьба может ожидать ее там — за закрытыми дверями узких келий, в ежечасных молитвах и cлужбах!

Свежая и разливающаяся по венам юность не знала такого слова. Когда весь мир расстилается перед тобой разноцветным полотном возможностей и перспектив, кто в здравом уме будет думать о том, чтобы стать небесной служительницей и навсегда позабыть о себе и своих желаний во благо остального мира?

Прежняя Эллери никогда бы не согласилась даже подпустить подобную мысль на порог своего разума. Но у теперешней принцессы слова отца никак не выходили из головы. Первым желанием девушки после выздоровления было увидеть Сапфо, прорваться к нему и заставить любыми способами бороться за свою жизнь. Но после разговора с Гидеоном, она вдруг осознала нечто такое, от чего сама же девушка еще месяц назад пришла бы в ужас.